– Если я сейчас вернусь к Холмсу и передам ему наш разговор?

– Шантаж? – Алекс усмехнулся. Поднялся с кровати, подошел к Дженни. Нагнулся – женщина напряглась, будто ожидая от него любого, самого неожиданного поступка.

– Что вы…

Губы у нее были такими неумелыми, будто она целовалась впервые в жизни. Натуралка, что тут поделаешь…

– Вы зря пренебрегаете этой стороной человеческого общения, доктор, – мягко сказал Алекс. – Ваш книжный предшественник не чурался жизни.

– Да что такое…

– Бросайте своего сушеного следователя. – Алекс посмотрел ей в глаза. – Вы умная женщина, но вы уже вдоволь натешились интеллектуальными играми. Ловить бандитов – занятие не для вас. Не делайте из себя спеца… слава Богу, вы им не являетесь. Не убивайте в себе человеческие чувства. Будьте живой, Дженни. Живой и настоящей. Любите, ревнуйте, ненавидьте, мечтайте, воспитывайте детей, делайте карьеру! Рисуйте картины, ставьте уколы, катайтесь на водных лыжах, сажайте цветы в саду. Не превращайте себя в такую… в такую, как мы все.

Дженни Уотсон вскочила. Отскочила к двери, торопливым движением оправила расстегнувшуюся блузку. Воскликнула:

– Да что с вами… вы же пилот-спец!

– Ага. Но знаете, – Алекс медленно пошел к ней, – где-то там, глубоко-глубоко внутри, я остался просто человеком. С обычным человеческим геномом. Конечно, там, внутри, есть умненький мальчик, способный делать уроки рядом с влюбленной в него девочкой… все пытающейся превратить спеца в человека. Там – старательный курсант, постигающий тайны пилотажа. Там – неумелый молодой капитан, у которого в экипаже самый нормальный человек – истеричный манерный гей, ненавидящий клонов. Они все во мне. Но где-то там есть еще один человечек. Мастер-пилот, которого на далекой планете ждет любимая женщина. Наверное, та самая, которую он любил с детства. И когда этот мастер-пилот ведет корабль, он не связан генным приказом – беречь технику, экипаж и пассажиров. Он будет бороться до конца просто из-за того, что это его любимый корабль, его друзья и доверившиеся ему люди. А еще из-за того, что где-то далеко-далеко его ждет любимая женщина и дети, которым он не выбирал никакой специализации.

– Нет такого человека, Алекс, – быстро сказала Уотсон. – Я… я не понимаю, какую безумную игру вы ведете. Зачем вы все это придумываете… и как вообще можете говорить такие вещи… но…

Алекс приложил палец к губам.

– Тсс! Доктор… он там. Внутри. Видите этого чертенка на моем плече? Так вот, наверное, это он. Странный-престранный мастер-пилот Алекс Романов…

Уотсон была бледна.