Визг кардиомонитора стал совсем непереносимым. Она отключила монитор, и звук затих. Наступившая тишина вызывала неменьшую тревогу. Эмма не слышала шипения вентиляторов. Они должны были прогонять через себя воздух, очищая его фильтрами тонкой очистки. «Слишком много крови в воздухе. Она забила все фильтры». Увеличение градиента давления в фильтрах подействовало на сенсоры, и перегревшиеся вентиляторы автоматически отключились.

– Уотсон, ответь! – позвал Тодд.

– Они умерли. – Ее голос дрогнул, и она всхлипнула. – Они оба умерли!

Теперь по связи раздался голос Лютера:

– Я вхожу.

– Нет, – ответила она. – Нет…

– Держись, Эмма. Я сейчас буду.

– Лютер, тебе нельзя входить! Здесь кругом кровь и яйца. Станция больше непригодна для жизни. Тебе придется остаться в шлюзе.

– Но это лишь временное решение.

– А других у нас не осталось!

– Послушай, я сейчас в шлюзовом модуле. Закрываю внешний люк. Начинаю восстанавливать давление…

– Вся вентиляция отключилась. Воздух очистить нельзя.

– У меня двести шестьдесят миллиметров. Жду окончания проверки целостности.

– Если ты войдешь, то заразишься!

– Полное восстановление давления.

– Лютер, я уже заразилась! Мне в глаз попали яйца. – Эмма глубоко вздохнула. Вдох сорвался на всхлип. – Ты остался один. Только у тебя есть шанс выжить.

Последовала долгая пауза.

– Боже, Эмма, – пробормотал он.

– Ладно-ладно. Послушай меня. – Она замолчала, чтобы успокоиться. Чтобы все как следует обдумать. – Лютер, я хочу, чтобы ты перешел в шлюзовой модуль. Он относительно чистый, и там ты сможешь снять шлем. Затем отключи наушники и микрофон.

– Что?