Вслед за смущением Анджеллину накрыло чувство вины. Она совсем не подумала, что ее намеки могут быть оскорбительными. Саша не переставал улыбаться. Туго завязанная резинка стягивала волосы весь день, и вот с облегчением он снял ее.

– Одинаково равнодушно – в каком смысле?

– Во всех.

– У вас не сердце, а каменная глыба!

– Возможно. Так жить гораздо легче.

– Вот погляжу я на вас, когда вы искренне кого-нибудь полюбите! И посмеюсь от души.

– «Когда»? – Саша хлопнул в ладони. – О, да вы придерживаетесь взрослой, но плоской логики «У всех будет так, как у меня, и у меня будет так, как у всех»?

– Чувствую, это неизбежно.

– Анджеллина, я не в том положении, чтобы опускаться до подобного. Потребности в любви появляются после удовлетворения потребности безопасности, которой я не могу похвастаться. Более того, для кого я сейчас распинался? Все это было только для того, чтобы успокоить вас.

– А может, для того, чтобы я думала о вас лучше?

– Но не в целях удовлетворения моего эго, а во имя избежания недопонимания. Раз мы все выяснили, то можем, наконец, доверять друг другу чуть больше, чем до разговора.

– Все равно вы каменная глыба! – Она сложила руки на груди.

– Если это синоним здравомыслящего человека.

– Вы не хотите видеть счастье в простых вещах.

– Я не то чтобы не хочу. Я просто не вижу.

– Вероятно, даровав острый ум, ЗНР отняло у вас сердце.

– Хватит так романтизировать обычный насос.

– С вами невозможно говорить о простом человеческом. Вы все искажаете!

– Вовсе нет. Я ничего не придумываю и не дополняю. Просто говорю так, как вижу, понимаю и знаю.

– Все равно вы однажды попадете в любовную передрягу.