– Хорошо. Вот, я накидал план обороны этого участка. Надо его утвердить и раскидать штаты.
– Хм, – минуты две начштаба изучал то, что я написал, наконец согласно кивнул: – В принципе реально, только сам знаешь, людей не хватает, особенно пехоты.
– Руссов уже уехал к первому пополнению, если они его не пошлют, то скоро люди будут. Я вот что думаю, нужно штурмана поставить командиром пулеметного взвода и дать ему штук двадцать МГ, пусть формирует взвод. А стрелка – замом. С пулеметами они на ты. Разберутся.
– Лады. Я за тот столик сяду. Штаты утрясу, и прикинем, как эту оборону сделать прочной.
– Давай.
В это время в столовую заглянул Александров:
– Товарищ комдив, там вас радисты требуют, что-то срочное случилось.
Переглянувшись с начштаба, мы одновременно вскочили и, выбежав из домика, промчались мимо ряда штабных машин, укрытых под деревьями, к небольшой палатке, которую охранял часовой.
– Мичурин, что у вас тут? – спросил я сидевшего к нам спиной радиста с наушниками на голове.
Стянув один динамик, он быстро сказал:
– Сообщение от лейтенанта Самакаева, товарищ комдив.
– Говори.
– Сообщение такое: «Адель – комдиву. Адель – комдиву. Долетел нормально. Принят хорошо. Кто должен, о нас знает, вылетаем к конечному маршруту с сопровождением». Сообщение повторилось трижды. Я дал подтверждение получения.
– Молодец! – я радостно хлопнул радиста по плечу, после чего, повернувшись к начштаба, громогласно возопил, сграбастав его в объятия: – Слышал?! Долетели наши!
После выплеска радости, я велел распространить сообщение среди бойцов. Люди должны знать, что наши долетели, куда надо, благополучно. Все-таки принимали в этом живейшее участие.
Через полчаса, когда я проинспектировал модернизацию танкового парка и части машин, вошедших в патрули, на дороге появилась пехотная колонна, которую возглавляла полуторка Руссова.
– А вот и подкрепление, – пробормотал я себе под нос, наблюдая за ней. Вместе с вышедшим из своей палатки Бутовым мы пошли встречать окруженцев.