ПопаданцыКомандир Красной Армии: Командир Красной Армии. Офицер Красной Армиистр 231
Светлый фон
Буквально через два часа пришел приказ от командира корпуса оставить заслон и срочно выдвигаться в другой квадрат, чуть ли не на восемьдесят километров в сторону. Командир моторизованного полка оставил у неизвестной реки сильно прореженный русскими батальон майора Байера, однофамильца ефрейтора. Вместо шестисот человек тот насчитывал теперь всего четыреста пятьдесят солдат.

Ефрейтор возблагодарил судьбу, что майор Байер, решившись на попытку переправы, выбрал третью роту, а не первую, в которой служил ефрейтор и которая понесла самые большие потери. Тогда, находясь в прикрытии, он лично наблюдал, как выскочившие на берег две танкетки открыли ураганный огонь по беспомощным солдатам вермахта, находившимся на середине реки и на берегу. Тяжелые крупнокалиберные пули быстро предотвратили переправу, а танкетки, газанув, скрылись за складками местности, уйдя от мести обозленного майора Байера, приказавшего противотанкистам обстрелять тот берег. Две пушки батальона даже не успели повернуть в сторону опасности. Танкетки уже исчезли и больше не появлялись.

Ефрейтор возблагодарил судьбу, что майор Байер, решившись на попытку переправы, выбрал третью роту, а не первую, в которой служил ефрейтор и которая понесла самые большие потери. Тогда, находясь в прикрытии, он лично наблюдал, как выскочившие на берег две танкетки открыли ураганный огонь по беспомощным солдатам вермахта, находившимся на середине реки и на берегу. Тяжелые крупнокалиберные пули быстро предотвратили переправу, а танкетки, газанув, скрылись за складками местности, уйдя от мести обозленного майора Байера, приказавшего противотанкистам обстрелять тот берег. Две пушки батальона даже не успели повернуть в сторону опасности. Танкетки уже исчезли и больше не появлялись.

Ужас начался после обеда следующего дня, когда батальон полностью пришел в себя и взял под наблюдение противоположный берег, где окопались русские. Внезапно начался страшный артналет, причем снаряды ложились с такой точностью, что стало не по себе. Где-то явно сидел корректировщик. На воздух взлетали палатки, уцелевшая техника батальона, накрыло и минометную батарею, у которой суетились минометчики. Оглушенного ефрейтора Байера откинуло в сторону, поэтому он не слышал, как кричали солдаты батальона, после того как налет завершился, о русских танках. Только почувствовал, как затряслась земля под телом.

Ужас начался после обеда следующего дня, когда батальон полностью пришел в себя и взял под наблюдение противоположный берег, где окопались русские. Внезапно начался страшный артналет, причем снаряды ложились с такой точностью, что стало не по себе. Где-то явно сидел корректировщик. На воздух взлетали палатки, уцелевшая техника батальона, накрыло и минометную батарею, у которой суетились минометчики. Оглушенного ефрейтора Байера откинуло в сторону, поэтому он не слышал, как кричали солдаты батальона, после того как налет завершился, о русских танках. Только почувствовал, как затряслась земля под телом.