– Какая мягкая посадка, – прохрипел я и потёр грудь, которой ударился о плечо сидевшего рядом бойца. Тот тоже тёр пострадавшую руку. Были слышны стоны и ругань, мигала лампочка, а рядом с кабиной сверкала замыканием проводка. Ругался в люльке борт-стрелок.

– Лучик! – громко позвал я.

– Товарищ майор? – последовал ответ от лейтенанта.

– Открыть двери, выставить часовых, оказать помощь раненым и лётчикам. Подготовить носилки, будем уходить. Мы на оккупированной территории.

– Есть, – откликнулся тот и стал тут же отдавать приказы присутствующим в салоне сержантам.

Двое бойцов открыли дверь, и десантники начали покидать самолёт, помогать выходить раненым – трое бойцов серьёзно пострадали при посадке. Также из салона доставали мешки со снаряжением и боеприпасами. В основном к СВТ и ППШ, у пулемётчиков были трофейные МГ.

Один из сержантов организовывал оборону и отправлял в три стороны парные дозоры, санинструктор осматривал раненых, а трое бойцов и борттехник пытались вскрыть дверь в кабину. Её заклинило. Лётчики были живы, они помогали со своей стороны.

Осмотревшись, я протянул:

– Да, если бы не кустарник, мы бы влетели в деревья и пострадавших было бы куда больше.

Ночь была лунной, иначе бы предатели на «Яках» нас не нашли, поэтому я хорошо видел луг, на который мы плюхнулись, и просеку в кустарнике.

– Товарищ майор! – подскочил ко мне Лучик. – С лётчиками в порядке. Посадку пережили все, но пострадало трое. Борт-стрелок со сломанной ключицей, рядовой Агафонов с двумя сломанными рёбрами, и у рядового Асташева выбито плечо, санинструктор его уже вправил. Подготавливаются носилки для переноски снаряжения и боеприпасов. Все пострадавшие уже получили медпомощь и могут идти своим ходом.

– Через десять минут уходим, – с хмурым видом велел я и, отправив лейтенанта дальше контролировать своих бойцов, направился к капитану Шмакову, командиру нашего транспортного борта. Он сидел на тонком стволе деревца, поваленного самолётом, и о чём-то беседовал с борт-стрелком, у которого рука была в косынке, совсем как у меня, тоже левая. Говорили они, оказывается, о том, что нужно снять пулемёт с самолёта. ШКАС нам действительно пригодится. Станка нет, но мы что-нибудь придумаем.

Капитан отправил техника и стрелка снимать пулемёт и встал при моём приближении. Он и другие члены экипажа были в лётных комбинезонах, мы же все в десантных. Только я в отличие от бойцов носил на себе только пистолет и чехлы с дисками. Мой автомат пока был у Борисова, он носил два ППШ.

– Докладывайте, что произошло в воздухе, – велел я ему, подходя и присаживаясь рядом. – Мне не послышалось, нас атаковали наши же ястребки?