– Окей, босс.

Алекс отчаянно надеялся, что Миллер достаточно проснулся, чтобы выполнять указания. Ему не оставалось ничего другого, кроме как силком оттаскивать рыдающую женщину от Винни.

Полицейский склонился над блондинкой и тронул ее за плечо, надеясь, что это приведет девушку в чувство. Это и произошло, но не так, как Алекс ожидал.

Блондинка отдернулась, развернулась сидя на земле и закричала ему прямо в лицо:

– Не трогай меня, грязный мексикашка!

Все. С меня достаточно.

Алекс схватил девушку за плечо и оттащил от Винни. Она завопила, будто пальцы полицейского сочились кислотой.

– Не трогай меня, не трогай меня, не смей меня трогать!

По толпе словно пронеслась волна какой-то энергии – злобной, опасной.

– Эй, руки от нее убери! – крикнул один зевака.

– Неправильно, что он так с женщиной обращается, – повторил другой.

Да что происходит? Сегодня на ярмарке сходка местной ячейки козлов-расистов?

Неожиданно Алекса захватило мощное желание вынуть из кобуры пистолет и показать этой толпе сраных расистов, кто тут главный. Его пальцы сомкнулись на рукояти раньше, чем офицер осознал, что делает.

Никогда прежде Алекс не обнажал оружие, если это не было совершенно точно жизненно необходимо. В Чикаго он знавал слишком многих полицейских, которые сперва стреляли и только потом задавали вопросы, и всегда клялся, что не станет одним из них.

Алекс не понимал, что происходит, почему он достал пистолет и навел его на толпу, на толпу, которая увеличивалась, словно набухающая рана, на толпу, которую, казалось, ничуть не смутило его оружие. Люди подбирались к полицейскому, словно в замедленной съемке, как неотвратимое движение приливной волны.

– Шаг назад! – крикнул Алекс.

Никто не подчинился. Люди надвигались, не сводя глаз с офицера. Крашеная блондинка указала на него пальцем.

– Ты чужак, – нараспев протянула она. – Тебе тут не место.