– Я подумал об этом, но граф, хочу отметить, что Наполеон далеко не трус. Смерти он не боится. Об этом можно судить по тому, как он вел себя во время сражений. К тому же, скорее всего, Первый консул постарается изменить свою внешность, чтобы его никто не смог узнать. Думаю, что он проконсультируется насчет этого у своих знакомых актеров, у того же Тальма56.
– Может быть, может быть, – задумчиво произнес Ростопчин. – Надо будет озаботить нашу агентуру в Кёнигсберге, чтобы они внимательно следили за всеми, кто прибыл в город. Для нас было бы весьма неприятно, если с господином Бонапартом что-либо случится. Тогда во Франции снова начнется смута, и к власти могут вернуться роялисты, которые после изгнания герцога Прованского из России настроены к нам отрицательно.
– Я понял вас, Федор Васильевич. Могу обещать вам, что в случае необходимости вы можете рассчитывать на мою помощь. Я бы тоже предпочел, чтобы после нашего рандеву Наполеон вернулся в Париж целым и невредимым.
В путь я отправился на следующий день после того, как мой друг Дюрок торжественно отбыл из Парижа в Кёнигсберг, чтобы там встретиться с посланцами русского императора. Я понимал, что сильно рискую, но вся моя жизнь – сплошная азартная игра. Взять, к примеру, мой Итальянский поход. Один марш через «карниз» в апреле 1796 года – узкую прибрежную полоску вдоль берега моря – показался многим смертельным риском. Это был самый близкий и быстрый путь к успеху. Но на море господствовали проклятые британцы, и стоило им подойти поближе к берегу, и судьба моей армии оказалась бы предрешена. Мощные орудия английского флота расстреляли бы моих солдат на марше, в то время как мы не могли бы оказать им никакого сопротивления.