Была ночь, я не мог сомкнуть глаз, ожидая их возвращения. Внезапно небо на горизонте озарилось яркими вспышками. Столбы багрового огня прорезали темень. Не знаю, возможно ли такое, но ветер доносил до берега отчаянные крики людей и какой-то странный вой. Затем все стихло. А через час вернулся Бейкер. На единственном катере. И больше никого!

Два десятка оперативников остались там, где и «Бельмонд». Где? Я не знаю точно… Слышал, что корабль потом долго искали. Суда бороздили акваторию, вертолеты и гидросамолеты прочесывали квадрат за квадратом. Ничего не нашли от огромного сухогруза. Ни личных вещей, ни чемоданов, ни другого багажа, остающегося после любого крушения.

Бейкер не проронил ни слова. Едва сошел на землю, как рухнул без сил. Привести его в сознание не удалось…

Я заглянул в катер и обнаружил там человека. Незнакомого. Человек умирал… У него были такие же черные волосы, как у вас. В животе зияла огромная рана, и жизнь быстро покидала его вместе с кровью. Глаза тускнели, а дыхание слабело. Губы бормотали что-то по-русски.

…Я ничем не мог ему помочь. Он умер на моих руках…

Я похоронил его прямо там, на берегу, возле дороги на тридцатом километре от Эль-Хосейма. Засыпал землей, обложил камнями, под верхний опустил цепочку, которая была у него на шее. На ней висела пуля. Думаю, пуля была для него чем-то священным… Талисманом…

Не знаю, что произошло на «Бельмонде». И никто не знает. Ни один из оперативников не вернулся, кроме Бейкера. Но и того около полугода мучили кошмары. Он проходил тяжелую реабилитацию. После я не решился спросить, что случилось. Бейкер же до конца своих дней так и оставался немного сдвинутым.

Правда, на пропавшем сухогрузе был кое-кто еще… Ты знаешь, о ком я говорю. О НЁМ!..

От солнца остался тонкий серп. Море накрыла мутная пелена, похожая на вечерние сумерки. На кораблях вспыхнули прожектора. Длинные прямые лучи расчертили темное небо. Один из них упал на вертолет и ненадолго ослепил меня. Когда зрение вернулось, серп исчез. По контуру луны вспыхнула огненная нить. Рассыпавшись горящими зернами, она пропала. Мир погрузился в темноту. Вязкую, непроглядную. Лишь лучи прожекторов с военных кораблей бороздили мрак. И… черт возьми…

Я зажмурилась и помотала головой. Затем открыла глаза.

Нет, мне не почудилось. Несколько лучей внезапно уперлись во что-то… В уходящую ввысь стену!

Людям, которые управляли прожекторами, понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя от волнения. Но вот лучи заворочались, нащупывая в темноте вертикальную твердь. Мне тоже понадобилось время оправиться от удивления.