«Сгорят Оковицы, — с легкой грустью подумал Олег. — Тушить некому, если, конечно, кто-то не останется хотя бы сдерживать пламя. Вот только все здания деревянные, горят быстро, шансов почти нет…»

Сам он как раз добежал до отступающих Храбра с Настей и, бросив под ноги черным воинам сразу несколько своих сюрпризов, дал маленькой ведунье время для маленькой передышки. Девочка же, представив, как собирает в себе энергию солнца, снова собралась с силами и ударила чистым пламенем по одному из врагов, поджигая его словно факел. Затем пульсирующий световой луч воспламенил второго черного воина, затем третьего. Горели они молча, дергаясь как ломаные куклы, а потому выглядело это страшно. Уже через полминуты сожженные копии или, вернее, части Юдаса рухнули наземь бесформенными кучами тлеющего угля.

— Ты как? — почтарь подхватил внезапно пошатнувшуюся Настю.

— Все хорошо, — девочка потрясла головой, опираясь на Олега. — Просто силы не бесконечны… Я думала, что справлюсь лучше.

Она задрала голову, посмотрев почтарю в глаза с высоты своего небольшого роста, и моргнула, согнав предательские слезы.

— Ты молодец, — Олег ободряюще похлопал ее по плечу, а потом прижал к себе. Надо было срочно что-то делать, потому что несколько черных воинов бросились вглубь деревни. Видимо, Юдас понял, что слишком быстро теряет своих подопечных в прямой схватке, осознал, что недооценил силу князя, которая позволила обычным воинам выдержать натиск его копий — и вот решил воспользоваться ситуацией, чтобы переломить исход боя в свою пользу. У Хотена не было другого выбора, кроме как разделить свою сотню и двинуть часть наперерез напавшим на мирных жителей черным убийцам, и новая схватка разгорелась уже в стороне. И теперь инициатива снова была на стороне союзников Владимировича. Умирали пытающиеся прикрыть обычных людей дружинники, то тут, то там черные воины поднимали головы вверх и исторгали из себя нечеловеческий по своей природе вой, наступая на очередное рассеченное ими на части мертвое тело. Разгорался и в самом прямом смысле охвативший Оковицы пожар. Черный дым закрыл собой солнце, превратив ясный день в мрачные сумерки. Звон клинков, крики раненых и умирающих слились в чудовищную какофонию, и за всем этим с легкой улыбкой наблюдал находящийся под защитой своих артефактов и силы князя Владимирович.

Он довольно улыбался, глядя, как его союзники побеждают сами, без его участия. Вот только потомок проклятого князя, похоже, так и не заметил, что последний маневр Юдаса хоть и позволил начать самую настоящую резню среди дружинников, но и открыл дорогу к нему самому.