Юля и ее друзья сразу отпадают, Витек не такой дебил, чтобы так засветиться. Из общих знакомых остается только троица с поляны. А их сейчас хрен найдёшь, разве что опять Лену через маму выдергивать. Но очень не хочется снова двигаться по этому пути. Так что остаётся мастер тату? На него меня Витек вывел. Едва уловимая нить, но все же. А дальше…

Додумать я не успел, сон сморил, оставив мысли в царстве Морфея.

За ночь просыпался дважды, подкидывал дрова в топку, и обратно досыпать, окончательно проснулся с первыми лучами солнца. Помылся, заварил чай, но пить не стал на голодный желудок, не пошло. Надо до Феди сходить да попросить, чтобы за домом присмотрел за плату малую. Думаю, не откажет. Заодно и кофе попрошу, а там глядишь, и бутербродом разживусь. Забрал запасной ключ, да пошел по известной дороги, погода со вчерашнего не улучшилась, двигался я быстрым шагом, втянув голову в плечи, в основном смотря себе под ноги.

Подход к дому Федора к моему удивлению не был расчищен. Только одинокая тропка следов, будто так и ходят след в след, чтобы ногами снег не зачерпать. Подошёл и открыл дверь, ведущую в крыльцо, обил ноги, и уже в следующую дверь постучал, не так чтобы сильно, но настойчиво. Не дождался приглашения, стукнул еще раз и вошел. Подобная фамильярность в деревне не приветствовалась, но и не была настолько уже трагической как в городах. Не успел я дверь прикрыть, как столкнулся с тяжелым заспанным взглядом хозяина дома. Он что тут прям и спал, похоже, так и есть, волосы всклокочены, на щеке отметина от лежания на столе. А перегар явственно говорил, он тут вырубился не от усталости. Федор прищурился, силясь вспомнить что я такой.

— Здорова Федь! Это я Женя внук Антонины Петровны.

— Он сейчас и мать родную не вспомнит, — послышался ворчливый женский голос.

Из-за русской печки вышла, жена Феди, миловидная брюнетка, еще сохранившая следы былой красоты, но уже с излишком веса в теле. Одета в простое платье, волосы спрятаны под цветастый платок, завязанный на затылке, в руке она держала электрический чайник.

— Здрасти! — чуть смутившись, сказал я.

Она кивнула в ответ, поджав губы, хоть не обругала и на том спасибо. Я посторонился, пропуская ее к столу, где лежала подставка для чайника. Кухня хоть и выглядела большой, но, по сути, место было мало, значительную часть пространства занимала русская печь. Огромная бандура, давным-давно выработавшая свой ресурс. И сейчас она в пустую отнимала лишние квадратные метры жилплощади. Но люди по привычке не сносили их, по принципу: она и дедам служила и нам послужит. Оставшееся место было распределено между холодильником, столом, стиральной машиной и мойкой.