Плутать по коридорам мне не пришлось, умение перемещаться призраком и видеть структуру всего вокруг помогло мне не только без труда найти секретную дверь в подсобке, но и пройти через нее внутрь, тем более, что пароля доступа, в отличие от Косого, я не знал. Ощупав своим даром коридор, я не нашел ни одного пустыша, но зайдя в помещение офицера, обнаружил того застрелившимся, на сей раз прямо в своём кресле. Я прикрыл дверь и направился в глубь базы, беглый осмотр показал, что пустышей вообще нет, не уж то в этот раз вообще все ушли на фронт, подумал я и немедленно направился к душевым.

В глубине мне все же удалось почувствовать обратившихся вояк, но все они были заперты в помещениях, а эти глупые особи не умеют открывать даже обычные двери не то, что эти, с герметичными запорами. Поскольку смысла заниматься изничтожением имевшейся фауны я не видел, то сбросив с себя абсолютно весь шмот, встал под горячую струю душа. Наслаждаясь моментом, я смывал все то, в чем успел уделяться, пока лазил по тварям и наконец то почувствовал, что достиг поставленной перед собой цели.

Помимо того, что я отдыхал и отъедался вкусностями на армейской кухне, я продолжил своё изучение СТИКСа. На сей раз, я утром и вечером подымался наверх, аккуратно вскрывая несколько тварей разного уровня развития, пытаясь понять, в какой момент содержимое их споровых мешков испортится. Результатом моей работы стали интересные данные, как оказалось, потроха лотерейщика рассыпаются уже на пятый день, благо я точно знал когда тут была бойня. Содержимое споровых мешков топтунов протянуло на день больше, превратившись в черную пыль уже на шестой день, а вот в кусаче можно было добыть еще на десятый. Последние, чьи потроха пропали, были руберы, элитников я от жадности распотрошил всех сразу. В итоге, я резюмировал, что тринадцать, четырнадцать дней — это максимум, причем, как и говорил Косой, мне даже не удалось увидеть промежуточных стадий, утром вскрыл, все есть, а вечером у соседа уже черная пыль, причем спораны, просыпанные на брусчатку площади, так и продолжили валяться на месте.

Закончив исследование, я был очень рад, что мне больше не придется подыматься наверх и находиться возле трупов, поскольку от их запаха и вида копошащихся червей в остатках, меня просто выворачивало на изнанку, ходил как на каторгу. Еще интересной информацией стало то, что где–то на пятый день я заметил, как топтун, подойдя к месту бойни, уволок тушу лотерейщика, с явным намерением ей поживиться, на десятый день и пустыши обгладывали тех, кто лежит подальше от основной массы, хотя раньше и на сто метров боялись подойти. Все–таки прав был Косой, как он там сказал, феромоны, да, наверное, так они и различают друг друга, это уже те, кто старше с голоду могут и младших пожрать, да младшие трупы старших, но только когда те точно мертвы.