– Потянуло поболтать, босс? – смешливо спросила Кира. – А хочешь, к Мартину за сигареткой сгоняю?

– Не умничай, – слегка шлепнул ее по спине ладонью Гарин. – Я серьезно.

– «Доно» означает «равный с равным», – пояснила девушка. – Так когда-то у нас друг к другу обращались воины. Или, если хочешь, «тот, от чьей руки не стыдно принять смерть».

Гарин хмыкнул.

– Мне теперь тебя тоже так называть?

– Это мои традиции, босс. Оставь их для меня.

– Как скажешь.

Аоки перевернулась на живот, положила голову на ладони и посмотрела на Юрия.

– Это серьезнее, чем ты думаешь, доно, – сказала она. – Для моего народа традиции очень важны. А самая важная наша традиция – это приятие смерти. И каждый воин мечтает умереть в бою с достойным противником.

– Прямо как у Рэя, – вспомнил Гарин. – Все равно как, но лишь бы с оружием в руке.

– А ты при случае спроси у капитана, – девушка мотнула головой в сторону двери. – Он тоже потомственный военный, для таких смерть от старости – позор.

Юрий промолчал. Он часто задумывался о смерти – профессия обязывала, но никогда не думал, как бы именно он хотел умереть. Смерть есть смерть, дверь в пустоту. Главное, чтобы быстро, не мучаясь.

– Такой подход дисциплинирует, доно, – продолжила Кира. – Не позволяет размениваться по пустякам. Но это также и большая ответственность. В случае капитана – за команду. В твоем – за всех нас.

Юрий удивился.

– А я-то тут причем?

– «Блохи» народ болтливый, – улыбнулась Аоки. – Всякое рассказывают. К примеру о том, как рэй-мичман Гарин потерял свой родной дом, как пытался его отыскать и как утратил надежду. Именно поэтому он лезет в каждую драку, в каждый бой. То ли хочет что-то себе доказать, то ли хочет просто умереть.

Гарин напрягся, сдвинув брови.

О чем-то подобном ему периодически говорил Одегард. Неужели со стороны все действительно выглядит так?

Или стоит признать, что так и есть на самом деле?

– Мало ли что говорят, – постарался отшутиться он. – Говорят, что у тебя «там» зубы.