– Джаббар? – сразу понял Одегард. – Много этот дриттсек понимает.

– Не называй его так, – поморщился Юрий. – Он, в принципе, мужик неплохой, хотя и своеобразный.

– Ты его, поди, и на наш пикничок позвал?

– Позвал, – кивнул Гарин. – Рэй, он член группы.

– Такое впечатление, словно ты ему хочешь понравиться, – хмыкнул Рэй и передразнил. – «Член группы». Этот «член» тебя подставляет при любой возможности, а ты словно не замечаешь.

– Мне ему что теперь, ноги переломать? – нахмурился Юрий. – Рэй, у него свои тараканы в голове, но он не враг. По-крайней мере, вам. И, в случае чего, я бы не хотел, чтобы Кахир относился к вам как к чужим.

– В случае «чего»? – не понял Одегард.

– Рэй, – Юрию надоел этот спор. – Ты меня услышал. Можешь лейтенанта не любить, твое право, но не провоцируй, это все о чем я тебя прошу. А мои мотивы общения с ним пусть останутся при мне, раз ты их понять не можешь.

– Могу. Но не хочу, – упрямо выпятил нижнюю губу норвежец.

– Вот и славно, – Гарин хлопнул друга по плечу. – Всё, идем, а то Тихомир успеет раньше нас.

Тихомир появился спустя двадцать минут после того, как Гарин и Одегард пришли в «блошиный» кубрик. Вечно немногословный контрактор перешагнул порог, бормоча что-то в адрес запчасти в руках. Сделал еще пару шагов, прежде чем почуял неладное. Поднял глаза. Удивленно пробормотал по-русски:

– Вот тебе на!

– С днем рождения! – нестройно грянул кубрик.

Глебовича окружили галдящие и смеющиеся рейтары, его хлопали по спине, поздравляли, а Одучи от переполняющих его чувств сгреб товарища в охапку и так сжал в объятиях, что в Тихомире, кажется, что-то хрустнуло.

– Давайте к столу! – заглушая толпу, проревел Рэнт.

Благодаря стоянке на «Левиафане» стол получился разнообразнее, чем обычно. В центре стола размещался полупрозрачный контейнер с любимым блюдом Глебовича – вареными картофельными кубиками в селедочном масле с зеленью и пряностями. Где Ярвис смог заказать подобное – загадка, но, судя по реакции Тихомира, оно того стоило. За закуски видимо отвечал Одучи – в тарелках лежали мясные чипсы, рыбные шарики и похожие на сосиски овощные палочки. Исходила паром разонская жидкая пицца, а в трех длинных тарелках разноцветными дольками расположились салатные ассорти.

Тихомир улыбался, чуть смущенно и растерянно. Ему так шла улыбка, что даже Кира заметила:

– Эй, аники, куда подевал нашего хмурого Глебовича? Тут у нас совсем другой человек!

– Тихомиру нельзя часто улыбаться, – со смехом заметил Рэй. – Он – носитель традиционной славянской угрюмости. Если будет часто улыбаться, то его выгонят из русских.