— Но отец Юны умер, — Джер принялся покручивать кольцо, размышляя. — Ещё до её приезда в академию.

— Не может быть, — как-то истерично усмехнулась Надалия Аддисад. — Он самолично был здесь. И остафил письмо для сфоей дочери. Просил передать.

Ректор Аддисад подала мне конверт, запечатанный сургучной печатью. Надпись была только одна: «Для Юны Горст». Я завороженно протянула руку, но меня опередил ментор, перехватив послание. Он повертел его в руках, видимо, убеждаясь в безопасности пергамента. Потом задумался, вглядываясь в печать транспортной компании, которой закрывались все простые отправления. Между его бровей залегла глубокая складка, губы сжались в тонкую нить. Джер хмурился и медлил, словно решал, стоит ли вообще отдавать это письмо. Несколько секунд я ждала, что он всё-таки вернёт адресованный мне конверт, потом вспомнила, что от ментора у меня теперь нет никаких секретов.

— Хочешь прочесть первым? — предложила я, пытаясь уловить странное настроение Джера.

— Нет, — отрезал он. — Я догадываюсь, что там.

— Что? — спросила я, с сомнением косясь на застывшую Надалию Аддисад.

— Опасность, Юна, — ответил Джер. — Опасность человечности, которую не стоит недооценивать.

Я хотела сказать, что смеюсь в лицо опасности, но он вручил мне загадочное письмо и я уставилась на незнакомый почерк, как на послание из моего прошлого. Никогда не стоит недооценивать опасность человечности… Я вспомнила, кто сказал мне эти слова. Пугающий господин с разными глазами, который принёс в мой дом весть о смерти матери вместе с именем Кирмоса лин де Блайта. И которого так боялся отец.

Я торопливо сломала печать, и на колени мне прилетел выпавший из конверта засохший подснежник. Тонкие лепестки потускнели, и некогда свежий бутон превратился в плоский безжизненный сухоцвет. Воспоминания о Каасе сразу же подкатили тугим комом к горлу, поэтому я поспешила развернуть бумагу, на которой красивым, ровным и изящным почерком тянулся текст.

«Милая Юна!

Знаю, что в твоей душе сейчас теплится надежда найти своего настоящего отца, поэтому поспешу тебя разочаровать.

Я им не являюсь. Несчастный Кем Горст был твоим отцом, хоть и не нашёл в тебе утешения для своей истерзанной любовью души.

Тезария покинула семью не потому, что вы были ей безразличны, а потому что она выбрала своей целью служение свободному Квертинду и истине. Теперь ты должна понимать её. Мы все делаем непростой выбор, как ты уже успела убедиться на личном опыте. Выбор твоей матери тоже был тяжёлым, но всё же она его сделала. Также ты должна уже знать, что любое трудное решение имеет высокую цену. Она заплатила свою сполна. Её преданность идее и лично мне достойна служить примером каждому, кого хоть раз одолевали сомнения. Никто не рождается героем и вершителем истории, их назначают впоследствии по итогу поступков. И имя Тезарии Горст вписано в вечность так же, как имена каждого из правителей прошлого.