– Послушайте, офицер, – терпеливо убеждала Нелли, – мне нужно срочно переговорить с полковником Алаевым. Я вас уверяю, он станцует самбу на радостях от моего появления. – Ну, самбу он, конечно, не станцует, но признателен, наверняка, будет, если верить словам Дмитрия об их давней дружбе с Зойлом.

– Разумеется, станцует. – Из-под белесых бровей на нее взглянули две блекло-серые глубины – даже голову толком не поднял. – В другой раз.

– Скажите, что пришла Нелли, – делано-любезно проговорила Нелли. – Та самая, которая Ланская; которая предположительно мертва, а расправился с ней никто иной, как Зойл. Да, тот самый, который друг полковника Алаева. Спасибо. – Нелли и до того была настроена решительно, сейчас же в ней проснулась воинственность. Какие-то странные у них здесь порядки. А если кто-то действительно по важному вопросу явился? Нет, она-то действительно по важному вопросу пришла, но ведь бывают и важнее! А ее даже не удосужились спросить, в чем дело!

Видимо, имен «Нелли» и «Зойл» оказалось достаточно, чтобы блондин, до того копавшийся в бумагах, вскинул голову и, внимательно ее разглядывая, начал с кем-то созваниваться. Нелли не сомневалась, что с начальником; по-видимому, с тем самым полицейским, который по просьбе Зойла искал компромат на Александра.

А спустя недолгое время к ней навстречу шел дородный, статный мужчина примерно одинакового с Зойлом возраста.

– Нелли, наконец-то я имею честь с вами познакомиться, – вежливо проговорил мужчина, останавливаясь напротив, но глядя при этом отнюдь не мягким взглядом.

– Мне тоже очень приятно. Но мне бы хотелось увидеться с Зойлом. – Не было времени для липовой вежливости: ей не хотелось, чтобы Зойл задерживался здесь дольше того, что он уже пробыл. К тому же она чувствовала себя неуютно под пристальным взором обращенных на нее серых глаз.

– Конечно, – улыбнулся Артур Алаев и, дав приказ дежурному офицеру привести к нему Зойла, повел Нелли за собой.

Оставляя позади невзрачные коридоры, они приблизились к белой двери, войдя в которую Нелли очутилась в кабинете полковника Алаева.

Уютно – первая мысль, посетившая ее после мимолетного осмотра комнаты, позволявшего догадаться, что попала она в личный уголок конкретного человека, а не в обезличенную комнату ожидания или что-то в этом роде. Да и фотографии на столе с изображением теперь знакомого мужчины в окружении, очевидно, членов семьи для понимания являлись не лишними.

Нелли предполагала, что не каждому заключенному так везло – вести беседы в кабинете полковника полиции. Но Зойл не являлся «каждым заключенным», какой бы нечестной и несправедливой не казалась сложившаяся ситуация. Он являлся исключением, да к тому же исключением невиновным, что стало доказано приходом Нелли, а потому и отношение к нему было соответствующим.