– Она догмар.
Взгляд непокорно метнулся к Дею, словно приметил свой главный раздражитель.
– Да…
– Я к тому, что Нелли была человеком, и наш яд был для нее опасен. А Брина догмар – существо, по определению его не переносящее.
– Можешь не говорить мне об этом, я и сам все прекрасно понимаю.
– Ты уверен? А может чувства…
– Послушай, я все понимаю! – Ролан отвернулся и уперся взглядом в далекую дверь – в дверь, ведущую в спальню. – И я еще ничего не делаю, ясно? – Он снова посмотрел на Дея.
– Но ты хочешь.
Дьявол, да он хочет! Хочет, чтобы все было как должно. Чтобы Брина окончательно стала его женщиной и принадлежала только ему. По всем правилам и неизвестно кем писаным для них, для ferus, законам, чем бы та хрень в виде обряда не была.
– Просто, подумай хорошенько, ладно? – продолжил поучать его Дей, не дождавшись от него ответа. – Не хочу больше драм и трагедий.
– С чего бы вдруг? – спросил Ролан. – Тебя-то они как касаются?
– Вообще-то теперь они касаются нас всех.
– Косвенно, может, и касаются. Но тебя-то когда это трогало?
Дея улыбнулся.
– Думаешь, я такая скотина?
– Думаю. К тому же бесчувственная. Гибель приятеля Нелли, мытарства по ней Александра, взрыв дома – что из этого в действительности тебя взволновало?
– Меня волнуешь ты, ясно? Мне этого достаточно. – Дей встал. – Я не собираюсь учить тебя жизни, Ролан. Поступай, как знаешь. Я всего лишь прошу, чтобы ты подумал – и не единожды – прежде чем совершить непоправимые – заметь:
Утверждение Ролана позабавило.
– А если бы в человека, понимал бы?