Ролан не смог бы ответить точно, в своем воображении он видел все и сразу. Однако мог сказать иное: чего увидеть не ожидал.
Он не ожидал увидеть Брину, валяющуюся куклой на полу. Брину, едва дышащую. Брину, лишившуюся красок жизни. Не просто побледневшую – прозрачно-мерцающую. Брину, умирающую смертью догмара.
Дальнейшие события потеряли линейность, четкость, какую-либо осмысленность. Они, верно, происходили не с ним.
Период поделился на отрезки. Были провалы в сознании, а были минуты прозрения. Вот Ролан смотрит на Брину, понимает, как к ней склоняется, и не может – точно не может ее коснуться. Но затем декорации меняются, и вот уже Брина лежит на диване, и он снова к ней склоняется, точно сцена замедленной съемки. Значит, коснулся? Значит, коснулся. Но почему же снова не может?… Он что-то бормочет – губы двигаются, мозг не принимает. Ролан читает. Читает какие-то заклинания. Читает их на древней латыни. Которые именно? Уже не различает. Но он верит, что они помогут, а значит, верные, значит подходящие.…Ролан звонит, Ролан слышит гудки. Он должен: должен ему помочь, Он говорил о каких-то теориях. Но в этот момент понимает: ferus не могут воскресить догмара, как-то существенно ему помочь. У них нет средств, это противоестественно… Брина меняется, покрывается голубоватым налетом. Давно просочились вены, рядом с ними – коричневые дорожки – дорожки жизни долгожителей-догмар. Ролан смотрит, в голове крутится мысль. Что за мысль?…
Александр разворачивает его. Что-то говорит. Что он говорит? «Ингредиенты», понимает Ролан. Он просит принести ему травы, но Ролан видит его глаза.
Перед взором – абсолютная темнота. Толчок – и мир проясняется. Он черно-белый, этот мир…. Александр кричит ему, наверно, кричит – крупным планом его лицо. В глазах напротив – злость. Теперь Ролан смотрит лишь на глаза, они «говорят»
«Давай», резко движутся губы. «Будет поздно, давай», повторяют вновь. Ролан не думает, но приближается к Брине. Она еле дышит, и – рассвет – та мысль проясняется: Брина умирает от яда ferus, догмары умирают так от яда ferus, но она не принимала его. Ведь не принимала? Тогда что же не так? Что происходит?…Ролан смотрит на нее, кажется, долго смотрит. «Иначе никак», говорит кто-то близкий, «Выбора нет», произносит вновь. Но говорит он не в голос, и это не Александр. «Ты понимаешь все, не лги – понимаешь». «Да кто же ты?», спрашивает Ролан. Осознает – рта он сейчас не раскрывает. И ответ приходит. Он знает кто…