- Затем, что это весело...
'Господи, - Рожин поперхнулся, - Да меня сейчас самого стошнит'.
- Нет! - отчаянно выкрикнул Собрино, - Мне не было весело! Но так делали все - Хосе Веласкес так делал, Хуанито Рохас, Карино Вега. Все! Они так развлекались. А я хотел быть в компании. Чтобы у меня были друзья!
- Это те друзья, которые тебя кинули?
Красивое лицо Собрино исказилось гримасой стыда. Он зажмурился и отвернулся к стене.
- Эй, стой! - Серж чувствительно дернул его за рукав, - Быстро повернись! Ой, то есть, осторожно. Аккуратно.
Собрино медленно повернул к нему голову.
- Знаешь, Собрино, - задумчиво сказал Рожин, - Я в этом, вообще-то, не силен, если по чеснаку. Но я слышал, Бог может простить любого грешника. Только тот сначала должен сам захотеть измениться. Помогать другим и всё такое.
- Я хочу... - прошептал Собрино, - Пожалуйста, расскажи мне о Боге. Чего он от меня хочет.
'Долбаная мелодрама', - подумал Серж и с удивлением понял, что краснеет.
***
- Адриан учил в кабаках и на улицах трущоб.
Назвав это имя, Бертран соединил пальцы рук, как будто беззвучно хлопнул в ладоши.
- Поначалу его воспринимали как дурачка. Смеялись и даже несколько раз били. Дети кидали камни и грязь.
Священник вздохнул.
- Это были жестокие времена. Адриана несколько раз забирали в полицию, но родственники вызволяли его оттуда. После очередного задержания семья отправила Адриана в психиатрическую лечебницу. Но обследовавший его доктор Кобейн не обнаружил никакого психического заболевания. Он написал, что Адриан просто безмерно наивный и чистый.
При этих словах на лице Бертрана появилась светлая улыбка.
- Собственно, отчеты Кобейна это первые по времени известные записи слов Адриана. Если им верить, врачу он говорил довольно простые вещи - что людям надо любить друг друга, что не надо врать и не воровать. Что естественным состоянием общества является милосердие и взаимопомощь, а не угнетение и равнодушие. Порицал жадность богатых и озлобленную жестокость бедных.
Серж пожал плечами.
- Подпишусь под каждым словом.