Вот здесь я не удержался и устало вздохнул:

– Мечи-то к чему? Никто вас не тронет. Уходите. И держите язык за зубами. Это в ваших же интересах.

Кирт шагнул вперёд:

– Погодите-ка!

Троица замерла, а он кивнул Версаму:

– Кисет с вещами сектантов отдай. Это добыча всех нас.

Версам набычился:

– Как и моя, как наша.

Его жест, которым он обвёл свою троицу, не оставлял сомнений, о ком он говорил.

Я швырнул в него кисет, который всё это время так и сжимал в руке.

– Забирай!

Кирт тут же добавил:

– Этого вам хватит с головой, а кисет отряда верни, жирно тебе будет.

Версам снова набычился, оглядывая меня и Кирта, но его ткнул в бок один из тех, что решил уйти с ним. Зло выдохнув, Версам сорвал с пояса два кисета и швырнул в траву под ноги:

– На!

Когда они, пятясь, скрылись в зарослях, Гавал криво усмехнулся и продолжил, словно ничего и не случилось:

– Кто-то сумел прорвать преграду, не дававшуюся ему годы. Кто-то, как Версам – нет. Мы уже позабыли, каково это, ощущать себя слабыми, – перевёл взгляд на меня. – Господин, думаете, застань нас Бедствие на стенах Ясеня, мы бы остались живы? Старые мы умерли бы десяток раз за сегодняшний день.

Те, кто остался на поляне, молчали, но я отчётливо видел, как сразу несколько человек кивнули.

– Вы дали нам силу, снаряжение, надежду, уверенность. Чем поодиночке скрываться от, ищущих нас, Саул, уж лучше мы будем рядом с вами. Версам ещё пожалеет о своём решении. Мы расстались с вами на два месяца, и вы невероятно выросли в силе. Мы будем верными вам, господин. И Небо не оставит нашу верность без внимания, – Гавал усмехнулся и закончил. – Или же не оставите вы, господин.

Я обвёл взглядом всех, кто здесь был. Вгляделся в каждого. Никто не возразил Гавалу, не отвёл взгляда. Ни разу меня больше не ужалило в спину ощущение чужой стали. И мне осталось лишь смириться.