Дитрих посмотрел на своего гостя с ужасом и жалостью:
— Ганс и Готфрид, может, все же починят…
Скребун заскрежетал:
— Та корова со льда не стронется.
* * *
Выпросив лошадь у Эверарда, священник поспешил в лагерь крэнков. Он нашел Ганса, Готфрида и четырех остальных в нижнем помещении странного корабля — те столпились вокруг изображения «контура» и яростно чирикали.
— Правда ли, — спросил Дитрих, ворвавшись внутрь, — что ваш народ скоро умрет с голоду?
Крэнки замерли, и Ганс с Готфридом, на которых была упряжь для переговоров, повернулись лицом к двери.
— Кто-то сказал тебе, — произнес Ганс.
— У кого-то «рот не на замке», — прокомментировал Готфрид.
— Но это правда? — настаивал пастор.
— Правда, — подтвердил Ганс— Есть определенные… вещества — кислоты, на языке ваших алхимиков, — которые необходимы для жизни. Может, восемьдесят из них встречаются в природе — а нам нужна двадцать одна для того, чтобы жить. Наши тела производят естественным образом девять, остальные мы должны получать из еды и питья. В вашей пище есть одиннадцать из двенадцати. Недостает единственной, и наш алхимик не нашел ее ни в одном из исследованных им продуктов. Без этой особой кислоты, речь идет о… я бы сказал «первенце», так как это первый строительный кирпичик тела, хотя, полагаю, он должен носить одно из ваших греческих названий.
—
— Что ж. Меня всегда ставит в тупик, почему вы пользуетесь разными «языками», говоря о разных предметах. Греческий — для натурфилософии; латинский — для всего, касающегося вашего господина-с-небес.
Дитрих схватил крэнка за руку. Грубые шипы, бежавшие по предплечью Ганса, прокололи ему ладонь, выступила кровь.
— Это неважно! — закричал он. — Так что с этим
— Без этой кислоты не могут образовываться