— Я ошибся, — сказал он Манфреду. — Это не тот человек. — Затем резко повернулся на каблуках и устремился к выходу. — Я буду ждать эскорта в Нидерхохвальде — и доверюсь до того времени своим заклинаниям.
Тархан последовал за ним, но задержался подле Дитриха, шепнув:
— Ты — счастливец. Тебе
* * *
Дитрих отыскал Макса в общей казарме донжона, где Терезия обрабатывала его раны. Макс поднял голову, когда вошел пастор, и осклабился:
— Вашим евреям повезло. Если бы мы не гнались за ними по пятам, они были бы уже мертвы, а женщины и того хуже. Ранаульф с разбойниками напали на них в двух лигах от Малого леса, где дорога на Оберрайд проходит через ту узкую лощину в Темном лесу. Хорошее место для засады. Я еще тогда его приметил. Это вино, женщина? Вино для питья, а не для ран! — Он выхватил чашу из ее рук и сделал добрый глоток.
— Тьфу! — Макс выплюнул все на пол. — Это же винный уксус!
— Прошу прощения, солдат, — сказала Терезия, — но, как мне известно, эта практика рекомендована папскими лекарями и итальянскими докторами.
— Итальянцы пользуются ядом. Но это и к лучшему, что разбойники выбрали теснину, — продолжил он рассказ, — ибо они не увидели погони за евреями, пока мы не напали на банду с тыла. Их дозорные бросили свой пост, чтобы присоединиться к грабежу добычи. Господь был с нами и… — Макс оглядел казарму и понизил голос: — У этого его слуги в котомке оказался меч с огромным изогнутым лезвием, как у турок, он принял участие в драке и сильно нам помог.
Я наметил себе противника: безобразного мерзавца, вся шкура — одни сплошные шрамы. Парень явно знал, как обращаться с кинжалом, и пошел на меня, зажав оружие рукояткой вверх. Я встал в позицию, называющуюся «расшатанная лестница». — Швейцарец принялся размахивать руками, пытаясь изобразить все сидя, доставив немало хлопот Терезии. — Но будь я проклят, он неожиданно перехватил клинок и изменил направление удара. Умный трюк.
Вот только кинжал хорош и удобен, если нужно проникнуть между звеньями кольчуги, а резать им несподручно. Я парировал квиллоном, а потом, вместо того чтобы защищать предплечье, полоснул негодяя по животу. У него, однако, были быстрые руки. Отдаю ему должное. Кинжальщику всегда нужно больше ловкости, чем силы.
Терезия запричитала, перевязывая его руку:
— Ах, несчастный!
Макс нахмурился:
— Этот «несчастный» и его дружки убили двенадцать человек, с тех пор как сбежали с Соколиного утеса, включая Альтенбаха и всю его семью.
— Он был злым человеком, в том я уверена, — ответила она, — но у него теперь нет шанса исправиться.