— Эй, похоже на четыре элемента по Аристотелю, о которых мне рассказывала Джуди. У него друг другу противостояли теплое — холодное и влажное — сухое. Соединение теплого и сухого давало огонь…
В квартире жили только двое. Как Джуди удалось сюда протиснуться?
— Сейчас не Средние века, — огрызнулась Шерон. — А мы — не пленники суеверий!
— Чего? — переспросил Том, не понимая столь бурной реакции.
Шерон поставила портфель на рабочий стол, открыла его, замерев на мгновение, с отсутствующим видом уставившись на бумаги внутри. Спустя какое-то время клиолог спросил:
— Ну и какая сила, гм, самая сильная и имеет большой радиус действия?
Она взяла блокнот, обернулась с рассеянным видом и ответила:
— Электромагнетизм. А слабая с большим радиусом — гравитация.
— Может, я толстею, но по мне гравитацию трудно назвать хиленькой.
— Да, но тебе нужна целая планета, чтобы почувствовать ее, верно?
Том засмеялся:
— Хорошо. Гол в мои ворота.
— Малым радиусом характеризуются сильные и слабые ядерные взаимодействия.
— Подожди, — сказал Том. — Я сам догадаюсь, какая из них сильная.
Шерон швырнула блокнот на стол. Она ничего не сказала, но ее молчание прозвучало громче сердитых слов.
— Хорошо-хорошо. Так как хронотация входит в эту схему? — спросил ее Том.
— Она заново определяет границы. Большой и малый радиусы применимы только для трех пространственных координат. Остальные силы могут распространяться по скрытым измерениям. Понимаешь, силы искривляют пространство. Эйнштейн доказал, что гравитация — это искривление, вызванное существованием материи. Я имею в виду, Земля вращается вокруг Солнца, верно?
Том последнее время не вылезал из средневековых документов, и этот вопрос показался ему странно противоречащим фактам. Земля находилась в центре, а Солнце вращалось на четвертом небе. Отсутствие заметного смещения неподвижных звезд развенчало гелиоцентризм столетия назад. Но теперь он знал, как избегать «всезнайских» ответов, и если бы чаще помнил об этом, то его жизнь стала бы намного легче.
— Правильно…
— Так