Меня обильно вывернуло.

Вытирая кровь с лица, удалось кое-как встать.

— Эдвин, эй! А как же нефритовые мешочки… Не умирай, пожалуйста…

Вереск держала его за плечи, но Эдвин не подавал признаков жизни.

Подошел Элхор. Молча склонился над ним, шепотом произнес какое-то заклинание, после чего встал и, подняв голову к небу… расхохотался.

Вереск непонимающе глядела на него.

— Ты идиот братец… Просто идиот.

Послышался тихий хрип.

— Когда будешь пришивать мне руку, найди того же цвета кожи, я не хочу быть разноцветным, как Отто. А с тебя — обратился он к Вереск. — мешки с нефритом.

Это были последние слова Эдвина перед тем, как он потерял сознание.

— Я не понимаю, как? Его сердце не бьется, он не дышал, но только что говорил и… ЭЛХОР?

Руки Вереск тряслись, она не любила, когда что-то ей непонятно.

— Нет, ну это абсолютно творческий подход, возможно даже могло сработать. — Элхор, будто бы разговаривая сам с собой. — Искусственно ввел себя в состояние смерти, вот только ты не учел, что твое тело и тяга к жизни настолько сильны, что даже «ложная смерть» на тебя не сработает.

Элхор наконец вернулся в реальность и посмотрел на Вереск.

— Пакт смерти заключается с самой сутью всего живого. Действует, пока не умрет носитель или цель. Пакт слишком сложное заклинание. Носитель отдает всю свою жизненную энергию, чтобы умертвить кого-то. Эдвин пытался искусственно убить себя, в надежде, что Пакт рассеется, но его сущность отказалась умирать. Сердце и дыхание остановились, но душа не уснула. Поэтому он даже успел с нами поговорить.

— Так он жив?

— Да, проснется через пару часов. Будет цел и невредим, вот только… у тебя случаем не завалялось лишней руки? Желательно правой.

— Сам Элхор Висенте шутит? Я что, сплю? — Вереск улыбнулась, стирая проступившие слезы.

Все это время я стоял рядом, пытаясь унять дрожь.

— Ты отлично справился, сынок. Спасибо тебе. — Элхор сделал шаг в мою сторону, но тут меня основательно затрясло.