Ноги дрожали, едва держали меня, но я двинулся вперед.

— Тео… Тео где ты? Матушка? — хрипящим голосом я взывал к родным.

Там где начинался след от метеорита тлела щепа от дома. Среди нее лежал мой брат. Еще живой, но…

Мои глаза расширились, но я не мог заплакать. Во рту пересохло.

Я подбежал к нему.

Тео лежал на животе. Его одежда сгорела мгновенно, а кожу покрывала черная корка. Все, что ниже пояса отсутствовало. Пламя тут же прижгло образовавшуюся рану, поэтому брат был еще в сознании.

Я снял куртку и аккуратно укрыл его.

— Тео, братишка, прошу, не умирай!

Хриплый кашель.

Мне было страшно прикасаться к нему, ведь сейчас он испытывал колоссальную боль, но Тео сам протянул ко мне руку, такую твердую и горячую

— Эй, дружище, все… будет хорошо, ладно?

Тут слезы хлынули из моих глаз. Я вытирал их раз за разом, но они и не думали останавливаться.

— Но как же так, Теодор, ты же…

— Просил же… никаких Тео. доров. Эй, Лауре, передай Софии, что я сегодня не приду… Мне бы поспать…

— Тео, не отключайся, пожалуйста!

Его хрипящее дыхание медленно угасло.

— Тео?

Передо мной лежал мой брат. Изувеченный и мертвый. Но, как только я отвел взгляд, я забыл об этом, как и о матери, которую так и не нашел в тот день.

В реальность меня вернуло не сразу. Открыв глаза, я понял, что проснулся первым. Элхор спал в позе мумии, с Каримом на груди. Вереск спала в позе… Как вообще можно описать то, как спит Вереск? Я вообще не уверен, что человеческое тело способно на такие изгибы.