Давно не надиктовывал новых впечатлений. Устал. И в счете дней не уверен. Жить можно, но очень уж противно. Вчера отработал вечернее представление на великом упрямстве и скрипе зубовном.
Причина? Элементарно: я оказался не готов к такой жизни и признал это. Держусь только верой в то, что однажды меня отсюда все-таки вытащат.
Вера еще теплится. Боюсь потерять ее. Без нее – что у меня останется?
Тут самое главное – чем-нибудь себя занять. Каждый день, как только выдастся свободная минута, упражняюсь с пращой. Иначе съеду с катушек. Уже могу попасть со ста шагов в древесный ствол, а с тридцати-сорока – сбить с ветки любой из плодов, на выбор.
Никому это не надо, кроме меня, но мне не мешают. Животное в клетке должно иметь какие-то предметы для игр, не то оно заскучает и начнет бросаться на служителей.
А им это надо?
Из шкуры животного, похожего на миниатюрного бронтозавра, смастерил бурдюк. Не для воды – зачем мне ее хранить, если ручей рядом? Накрошил туда сочных плодов, добавил ягод и выставил на солнышко. Дни тут довольно жаркие, и брожение не замедлило начаться. Думал, винцом побалуюсь, не так тошно жить станет.
Ага! Прыткая унюхала – заставила вылить, да не в ручей, а в яму, какую сам же и выкопал. Чтобы, значит, не портить экологию. Плакал, а вылил. И яму потом сам же засыпал.
По-вашему, это жизнь?
21 (?) Сентября, день свершений
Что прошло, о том я расскажу как-нибудь потом. К тому же в этом нет ничего особенно интересного – заурядные будни. Ну разве что мы – я и Прыткая – перебрались через невысокий перевал в смежную долину, потому что там с виду посытнее и еще потому что на старом месте наше шоу уже видели все аборигены, а многие и не по одному разу.
Представления, представления, представления…
Их нет, только когда, грузно переползая через хребты, с океана приходят набрякшие тучи. Грозовые ливни я пережидаю под теми же деревьями, что и аборигены. Мне твердо известно, что ни в одно из этих деревьев не ударит молния. Но стоит дождю утихнуть – пожалуйте на манеж.
А вы знаете, что я не человек? Ну так знайте. Я белка в колесе, поршень в двигателе, колесо в конвейере. Плюс к тому – ученый. Бывают ученые собачки, а я ученый человек. Ха-ха. Самому смешно. Между прочим, вы в курсе, что у алжирского бея под самым носом ба-а-альшая шишка?
Новая долина меньше старой, зато уютнее. Видно, что и здесь давно не трясло всерьез. Крепкое место, пускай и временно крепкое. Я-то теперь точно знаю, что нет ничего постоянного. Нигде нет, ни в одном из миров, а здесь в особенности.