– Успокойтесь, Романьяк, нет так нет. Кстати, я нашла Жака Дюваля. – Она саркастически рассмеялась и с издевкой добавила: – Вашего брата.

Это был последний гвоздь в крышку гроба, и Диана ожидала, что шевалье окончательно смешается, но тот, напротив, вдруг почувствовал себя увереннее. «Не все так просто», – подумал он. За десять лет пребывания при дворе его легенда не подвергалась сомнениям, он потерял бдительность и сам почти поверил в нее. Потому-то он и растерялся, да еще позволил Диане это заметить. Если б он подозревал, что у нее на уме, то смог бы как-то подготовиться и принять ее слова более спокойно. Впрочем, какая разница? Диане в любом случае все известно. «Но если она не пошла к королю или к Екатерине, раз она рассказывает это здесь, без свидетелей, – размышлял Франсуа, – значит, она не собирается пока меня выдавать. Что же ей от меня нужно?»

– Довольно, герцогиня. Я вас слушаю.

– Что ж, шевалье, я рада, что мы поняли друг друга. Так вот, теперь вы будете делать то, что я вам скажу. Не пугайтесь, ничего, что бы могло привлечь внимание королевского судьи или Святой инквизиции. Просто маленькие просьбы. Ну и, конечно, вы прекратите интриговать против меня и моих друзей.

* * *

Между тем Генрих направил де Гиза с войсками на север, поручив ему отвоевать Кале. Этот французский город находился под властью Туманного Альбиона последние двести лет, со времен Столетней войны. Кале был единственным владением англичан на континенте, и они защищали его, не жалея сил.

Герцог де Гиз блестяще справился с задачей, и уже через два месяца в Париж пришло известие, что Кале взят. Это была большая победа: впервые за столетия англичане, потеряв все свои континентальные владения, были изгнаны с французской территории. Окрыленный де Гиз повел войско на Испанские Нидерланды.

* * *

Франсуа гулял в саду, когда услышал женский голос:

– Шевалье!

Он обернулся и увидел Диану. Сдержанно поклонившись, он двинулся ей навстречу.

– Мне нужно, чтобы вы повлияли на королеву, Легран, – повелительным тоном начала герцогиня, намеренно назвав его старой фамилией. – Она противится свадьбе своей дочери Клод с герцогом Лотарингским, впрочем, вам об этом известно. Я желаю, чтобы этот брак состоялся. Уговорите ее величество.

– Как же я это сделаю, мадам? – еле сдерживая бешенство, ядовито поинтересовался Франсуа.

– Мне это безразлично. А в вашей ловкости я ничуть не сомневаюсь – ведь умудрились же вы как-то убедить ее, что она ваша сестра.

Герцогиня усмехнулась и властным жестом отпустила Франсуа. Он сжал зубы и, едва поклонившись, удалился. Лицо его пылало. Какое унижение! Мало того, что эта негодяйка считает себя вправе отдавать ему приказы, так она еще специально ведет себя надменно и пренебрежительно. «Я отомщу!»