Музыка кончилась, и Димитрий проводил партнершу к ее креслу. Пан Мнишек, стоявший рядом, взял его под руку и, отведя в сторону, спросил:

– Как вам понравилась моя Марина, пан Димитрий?

– О, она прекрасна, – восторженно ответил тот, – я и представить себе не мог, что на свете бывает подобная красота!

Довольный воевода рассмеялся:

– Большая честь слышать это от вас.

Снова зазвучала музыка, Димитрий обернулся и увидел, что Марина танцует в паре с молодым франтом. Девушка улыбалась ему, а он что-то нашептывал, склонившись к ее ушку. У царевича свело скулы от ревности. Рассеянно отвечая пану Мнишеку, он с трудом дождался окончания танца и решительно двинулся к Марине. Взяв ее под руку, Димитрий с улыбкой произнес:

– Дорогая панна, от вас невозможно отойти. Чуть отвернешься, и вас похищают какие-то щеголи.

– Уж не ревнуете ли вы, пан Димитрий? – кокетливо спросила девушка.

– Конечно.

– С чего бы?

Зазвучала музыка, и они снова отдались плавным волнам полонеза.

– Я люблю вас, прекрасная панна, – горячо зашептал Димитрий, – едва увидев вас, я почувствовал в душе огонь, который не сможет погасить ни время, ни расстояние.

– Не рано ли вы заговорили о любви?

– Смейтесь, панна Марина, смейтесь. Я сам готов смеяться над собою, потому что отныне я себе не принадлежу. Все мои мысли – лишь о вас, все мои желания – это ваши желания. Приказывайте, а я буду исполнять!

Марина в который раз посмотрела на него долгим взглядом. Казалось, она прикидывает шансы. Если она ответит на его любовь, то ее ждет непростая, мятежная судьба, может быть, даже гибель. Зато и выигрыш будет огромен: она может стать царицей! И она решилась.

– Думаю, пан Димитрий, я могла бы полюбить вас, лишь дайте мне шанс узнать вас поближе. Вы же пробудете в Самборе некоторое время? Очень возможно, что его хватит, чтобы решить наши судьбы.

Обомлевший от счастья царевич восторженно стиснул ее руку.

* * *

В Самборе Адам Вишневецкий получил послание из Москвы: до Бориса Годунова дошла весть о Димитрии, и царь предложил пану Адаму выдать «вора», взамен обещая уступить земли Западной Руси, на которые Вишневецкий давно претендовал.

Пан Адам со смехом прочитал письмо Димитрию. Тот равнодушно улыбнулся: