Внешний вид самого Юрия тоже претерпел некоторые изменения. Дорогой тёмный пиджак с редкими вертикальными полосами, такие же брюки, туфли, изготовленные явно из крокодильей кожи, белоснежная рубашка и сиреневый галстук, завязанный четвёркой. Однако щеголеватость так и прорастала сквозь всю эту одежду, словно шерсть дикого вепря. Глаза владельца станции были наполнены озорным блеском, несвойственным для людей с такой должностью и таким состоянием.

— Юра! Наконец-то вижу тебя вживую!

— Бизон!

Двое друзей крепко обнялись.

— Я смотрю ты похужал и возмудел за время моего отсутствия?

— Ага, зато ты всё хорошеешь. Сперва тебя гетеройцы поймали, теперь месяц учился чему-то у дикарей. Ну как, научился?

— Ха! Спрашиваешь! Я у них такому научился, что тебе за всю жизнь не выучить.

— А их чему научил? Материться и в носу ковырять?

— Не только. Давай лучше посмотрим, что ты на УПК нашёл.

— Посмотреть нужно, Боря. Только боюсь, что мы с тобой вдвоём тут много не надумаем. Нужно дождаться Виктора Степановича, Джона и Ладу. Я их уже пригласил. А пока пойдём, чайку попьём. Мне вчера прямо с Земли упаковку привезли, со Шри-Ланки, крупнолистовой.

— Тогда и я дикаря нашего позову. Нечего ему попусту на «Мгле» сидеть. Пусть тоже поприсутствует.

— Так он что, не остался со своими?

— Нет. Говорит, что хвост в центре пластической хирургии отрастит, да попушистее, а потом можно и возвращаться, а то так не солидно. Ни одна девчонка нормальная не западёт.

— Вон оно что! — живо отозвался Юра. — Ладно, тогда пусть приходит, раз тебе хвостатые дикари в друзья набиваются.

— Мне-то дикари в друзья набиваются. А вот тебе девочка с аппетитными формами куда набивается?

— Это ты откуда про девочку уже знаешь?

— Она как раз из обиталища твоего выбегала, когда я пришёл.

— Так это Яна. Заместительница мой. Ну и секретарша. В одном лице, так сказать.

— Я смотрю, заместителя ты себе поумнее и поопытнее выбирал, ни о чём другом не помышляя?

Пока двое друзей пили чай, сидя за массивным столом в кабинете Юры, в квартиру вошли знакомые пилот и пират. Джон уже не хромал, не горбился, и не держался за руку. Ни спина, ни плечо у него не болели. Виктор Степанович тоже выглядел бодро. До сих пор радовался новому кораблю. Они присоединились к употреблению традиционного для всех землян напитка.