Разобраться в карте до конца так и не смогли. Но теперь знали: из дворца можно было выйти на четверти обитаемых звездных систем, добравшись до соседних за пару часов.

Карсад не любил, чтобы его подданные надолго оставались одни, считая, что Правитель, как отец, всегда должен быть рядом. И уж тем более не понимал, как может поспеть за всеми управленцами, если они не будут под рукой – на нижних этажах в ответвлениях дворца трудились чиновники. В основном аморфы и макали, которые умели быстро перемещаться и, как правило, разбирали дела на местах. На вторых этажах – финансовые ведомства. На третьем уровне – научные институты, в которых Карсад особенно любил бывать, живо интересуясь разработками и принимая в них самое горячее участие, подкидывая своим ученым одну идею за другой.

Чем-то там еще занимались на четвертом и пятом уровне…

А пять последних этажей, собственно, и были дворцом, но как-то неправильно, перевернуто, так что последние пять оказывались на земле, а предыдущие сверху.

Ходить по дворцу и рассматривать достопримечательности, можно было бесконечно. Дворец, своего рода, был музеем, в котором рано или поздно скапливались шедевры, прошедшие испытание временем, разные артефакты, вещички с любопытными свойствами, а порой никому не известные произведения, непонятные людям, но приятные и близкие по духу самому Карсаду. То есть произведения людей, которые сумели разгадать тайну его бытия.

Карсад был отъявленным коллекционером, зарабатывая на этом огромные состояния. А посему тратил баснословные суммы, чтобы привить народу любовь к истории, и ко всему, что было создано когда-либо. На каждой живой планете создавались подземные хранилища генетического материала. Строились музеи, которые своими экспонатами могли затмить коллекции самого Карсада. Собирался информационный банк данных. И каждое издательство обязано было сдать два экземпляра рукописей за подписью автора на вечное хранение – и не важно, в каком виде выходило издание. Каждый изобретатель обязан был зарегистрировать свое изобретение, на которое выдавался пожизненный патент – и обязательное упоминание в имперском вестнике для заинтересованных лиц, которые могли выкупить авторские права, запустив изобретение в производство, или применить его для повышения качества выпускаемой продукции. Каждый научный институт обязан был доложить о своих разработках, даже отрицательных, приложив копии изысканий и отчет о проделанной работе. Отрицательные результаты собирались для того, чтобы исключить повторное финансирование – любой мог разобрать обнародованные записи, убедившись, что овчинка выделки не стоит, или принять как данность, разработав новые пути для решения той же самой задачи.