– Я могу опускаться в землю до некоторого уровня. Меня нельзя убить, но можно запечатать. И никто, никто не поспешил выручить меня из неволи! – недоуменно пожаловался черт. – А ведь я старался подать себя с лучшей стороны! Думал, останусь в темнице навечно… Кричал, звал, выставлялся поверх всех, думал, вот сейчас прислушаются, плюнут, и слезет с меня аббревиатура заклания – а мои слова у вас, у людей, только необъяснимые желания вызывали и люди плевали не в мою темницу, а в того, кто нечаянно приводил меня с собой. И от этого становилось только хуже, – черт с восхищением и обожанием уставился на Маньку, признавая ее своей спасительницей. – Боже, как я был счастлив, когда меня нашли!

– А ты не поможешь теперь вернуться мне, а то я не знаю как. Тогда будем квиты.

– А зачем знать, надо применить тот же способ! – хмыкнул черт уверенно. – Я буду смотреть на тебя наоборот, а ты выуживай все, что негоже для тебя.

Черт нырнул в Сад-Утопию. Через пару секунд он вынырнул, но как-то неправильно. Спина его была там и там, и смотрел он на нее пристально, и не смотрел в то же время.

Манька на минуту-другую потеряно изучала состояние черта, пытаясь применить к нему физический закон, но, похоже, здесь физические законы не действовали.

– Земля здесь сладкая, как мед, и кругом только богатые угодья. Но не всякий может сюда попасть. Ты, видимо, не существуешь, раз не достала меня.

– Я вижу только камни и грешников в огне. Где твоя сладкая земля? – Манька вспомнила, как над ней издевались черти, и в отместку залепила в него камнем, который все еще держала в руке. – Сам ты не существуешь!

Черт на мгновение стушевался. Манька тоже пожалела – камень угодил одновременно и в черта, и в нее саму. И поняла, что сделала какую-то ошибку: она подросла – теперь она была вдвое выше черта.

– Ты чего наделал? Не знаешь, как вернуть назад, не брался бы! – закричала она на него.

– И что? Тебе плохо что ли? – успокоился черт.

Манька осмотрелась. Не самое приятное место. Она чуть-чуть уменьшилась в размерах. Значит, черт должен был ее убить… В смысле, уничтожить морально?

Видимо, поэтому черти несли всякую муть, от которой голова пухла. Но где взять такую муть, чтобы мутью была – в голову ничего не лезло. Про Рай и Ад они не говорили, следовательно, про Борзеевича и избы лучше не заикаться…

– Я тут жить останусь, тепло, светло, и мухи не кусают…

– Живи, кто тебе мешает…

Жить здесь Маньке не хотелось, и она, наконец, приняла нормальные размеры.

– Я попала сюда заслужено… – повинилась она.

– Волей-неволей мне приходится думать, что у вас были многочисленные мимолетных связи, которые нельзя назвать узами брака, – с любопытством посматривая на нее, черт поднимал ее на смех. – Иначе было бы без таких вот жалоб. Посмотри кругом, разве ты не видишь, сколько праведников вокруг тебя собралось?! Не могу сказать, что среди них ты белая ворона!