– Манька у нас всех умнее, – усмехнулся Дьявол. – Знаешь, сколько тысяч лет прошло? Город сохранился лишь потому, что был вырван из Бытия. Не совсем из Бытия – из физического плана.

– Правда, Дьявол? А я думала только для меня время быстротечно, а для тебя, как бы не существует, я думала, ты как бы над временем… – усмехнулась она в ответ, прислушиваясь к своему состоянию, пытаясь нащупать каменные посылы.

Черные камни посоха исторгли немного света и начали мерцать, и Манька, как сомнамбула, позволяя камням руководить своим телом, провела рукой вокруг себя, замерев. Потом, дрожа одной своей стороной, прокопала глубокую яму в углу, тяжело поднимая нечто и заваливая набок. Утерла со лба пот, зарывая яму обратно, перетащила на то место несколько воображаемых тяжелых предметов, очевидно бочку с помоями. Потом что-то вылила, опять же из воображаемых ведер, на то место, высоко поднимая ведра. Прошла в другой угол, насыпала в подол рубахи еще чего-то, вернулась обратно и высыпала все это в воображаемое корыто, погладив рукой несуществующее животное. И с чувством облегчения на лице прошла в другой угол, сунула туда охапку сена и закрылась с другой стороны.

– Маня, Маня! – подергал ее за подол Борзеевич. – Ты чего творишь?

– Борзеевич, ну-ка вспомни, где-то тут стайка была в доме? – очнулась Манька. – Я видела, только изнутри, и еще площадь, вот как сейчас.

– Тут и была! – растерялся Борзеевич.

– Тут! – сказала Манька, примериваясь к стене. – Стайка, одна стена каменная, а тут, – она очертила круг , – стены деревянные, но ужас сколько навоза… Свинья тут жила, сейчас таких не найдешь! – Манька запыхалась, покрываясь потом. Она надула щеки и растопырила руки: – Вот такая! А навозу-то, навозу! Утонуть можно! Если вампиры полезли в такую жуть, честное слово, начну их уважать, – она села на колени и принялась выгребать землю. Она была еще черной и рыхлой.

Борзеевич уже помогал, сожалея, что не догадался сунуть ей в руки не воображаемую лопату или меч.

Сокровищница была что надо – лежала так, будто ее только что закопали. Здесь были и золотые, и серебряные монеты, кольца и браслеты, серьги и пояса, украшенные драгоценными камнями.

– Вот это да! – удивился Дьявол, рассматривая камни на посохе. – Может, себе что-нибудь возьмете?

– После того, как из-за них человек умер? – брезгливо отозвалась Манька, стараясь не думать о том, что на самом деле лезло в голову. Сказала лишь потому, что Дьявол спросил. Возьми у вампира чего-нибудь, век не простит, или простит, но станет ли показывать сокровищницы гор?