– А мы что должны делать? – страшно злая, спросила Манька, багровея лицом. – Самый противный город оставил жить…

– Ну, реставрации здесь во всех местах идут, – ответил оскорбленный Дьявол, тяжело вздохнув. – Но у вас, наверное, есть какие-то преимущества? Или нет? – и проворчал недовольно: – Да, оставил! Молиться на костях – привилегия вампира!

– Я придумал, – ответил Борзеевич, рассматривая прохожих. – Достань мне такую же тележку и приготовься от всех бегать! – попросил он Маньку. – Тут лицензия на торговлю нужна… Вишь, как они стараются не подать виду, что обожают стражников, а сами глаз с них не сводят.

– Как?! Грамотнее что-нибудь есть? – поинтересовалась Манька, замечая, что некоторые продавцы торгуют не сами. К продавцу с тележками подходили люди, забирали тележку и катили ее к воротам, занимать очередь. – М-да…

– Нет, Маня, – сказал Дьявол с ехидной насмешкой, прочитав в ее мыслях, что зря она не взяла поясок, украшенный драгоценными камнями. – У тебя чело издевается над тобой! – напомнил он, рассматривая ее пристально. – Ты не забыла, что там вампиры изложили суть своих проблем и извиняют всякого, кто привезет тебя во дворец к любвеобильному вампиру? Так что… Не помогло бы, наоборот…

Манька и в самом деле подумала: рубаха у нее была простая, льняная, до колена, выбеленная лесными, и сильно отличалась от местной традиционной одежды. Но подвяжись она таким пояском, да подойди с такими каменьями самоцветными, да скажи: я от Мани! – кому в голову придет спросить: а от какой? И полдела было бы сделано. Теплую одежду убрали в рюкзаки, доставая лишь на ночь, сандалии ей сообразил Борзеевич, используя способ, которым пользовались в стране, где жил когда-то «сам-у-Рая». Носила их всякая сама-сука и сама-кака. Называлась такая обувь «са(ва) бо(гу что такие есть!)» (По-ихнему, следуя традиции, краткость была сестрой таланта). Одьзе-сама такие не носила, ей привозили из краев, где еще не все животные были истреблены.

– Я же убрала Зов, – встрепенулась Манька, просматривая себя затылочным зрением.

– У тебя, Мань, в избе столько дерьма навалено, что жизни не хватит убрать. Очиститься сможешь только на Страшном Суде, когда посчитаем, сколько счастливых дней тебе задолжал вампир, когда он в тебя не плевал. Вон Моисей, сто лет себя и полено искал, чтобы в землю посадить, но так не нашел ни землю, ни полено, – окончательно расстроил ее Дьявол. – Да, дерево тогда уже не росло, но земля все еще оставалась благодатной, вампиры не все поленья утопили, много их было, ждали своего часа. И кто-то находил, но люди в то время были не настолько уязвлены змеем, что не с чем им было сравнить замечательные свойства одной земли и другой, полено нередко обогревало огород и поле соседа, который знать не знал, что на дворе должны стоять лютые морозы.