Он посмотрел на Гранта, который шел рядом и прислушивался к писку в наушниках. Грант, в своих туристских ботинках, джинсах и гавайской рубашке, казался очень спокойным. А вот Дженнаро было совсем не спокойно. Он боялся этого кошмарного, вонючего места, напоминающего адскую бездну, боялся велоцирапторов, которые вполне могли бродить где-нибудь неподалеку. Дженнаро не понимал, почему Грант так спокоен.

А эта девушка, Саттлер! Она тоже совершенно невозмутимо идет рядом с Грантом и спокойно оглядывается по сторонам.

– Не понимаю, почему вы так беззаботны? – обратился Дженнаро к Гранту. – Разве нет причин тревожиться?

– Мы обязаны это сделать, – ответил Алан. Это было единственное, что он сказал.

Группа продвигалась все дальше и дальше в глубь долины вулканических гейзеров. Дженнаро ощупал газовые гранаты, закрепленные на поясе.

– Почему он не боится? – спросил он у Элли.

– Может, и боится, – ответила девушка. – Но он всю свою жизнь об этом мечтал.

Дженнаро понимающе кивнул и задумался: каково это? Есть ли что-нибудь такое, о чем он сам мечтал бы всю свою жизнь? И понял, что никогда ни о чем особенном не мечтал.

Грант прищурился от солнца, глядя вдаль. Впереди, за завесой дымных испарений, сидело какое-то небольшое животное и смотрело на приближающихся людей. Потом животное вскочило и убежало прочь.

– Это наш раптор? – спросила Элли.

– Да, наверное. Или какой-нибудь другой. Но это определенно детеныш велоцираптора.

– Он приведет нас к гнезду? – спросила Элли.

– Возможно.

Элли уже рассказала Алану о том, как рапторы разыгрывали настоящий спектакль перед оградой вокруг гостиницы, отвлекая ее внимание, пока другие рапторы карабкались на крышу. Такое расчетливое поведение было за пределами умственных способностей практически всех современных земных животных. Обычно считалось, что продумывать и воплощать сложные последовательности целенаправленных действий могут только три биологических вида – шимпанзе, горилла и человек. А теперь оказалось, что динозавры тоже на такое способны.

Молодой велоцираптор снова показался людям, а потом заверещал и отпрыгнул в сторону. Со стороны действительно могло показаться, что животное куда-то их ведет.

Дженнаро нахмурился:

– Насколько они разумны?

– Если считать, что они сродни птицам, кто знает? – ответил Грант. – Некоторые современные исследователи обнаружили, что у серых попугаев символическое мышление развито почти в такой же степени, как у шимпанзе. А шимпанзе определенно используют при общении язык символов. Ученые доказали, что по эмоциональному развитию попугаи примерно соответствуют уровню развития трехлетнего ребенка. А в их сообразительности никто и не сомневается. Попугаи определенно способны мыслить символами.