– Ваше Величество, я… – он поперхнулся и, перейдя на японский закончил – я счастлив приветствовать Вас в мире живых, снова!

Мэлюзина освободила руку, которую всё ещё прижимал Никита к своим губам.

– Можешь говорить по-русски, я понимаю, – сказала она, с трудом шевеля губами.

– Я почти разучилась говорить! – добавила она с усмешкой.

– Моя Королева!

– Кто ты? Я тебя знаю?

– Я верный слуга Вашего Величества! Мы никогда не встречались, но я сражался под командованием Вашей наследницы Королевы Саи. Долгое время. Моё имя Шварц. Вернее это кличка, но это, в общем, не важно! Простите Ваше Величество!

Мэлюзина поморщилась.

– Прекрати эти формальности! И поднимись уже с коленей! Даже когда я была за Стеной, я и то не придавала значения этой ерунде! А здесь это и тем более бессмысленно! Что с моим сыном?

– Я не знаю точно, моя Королева, – смущённо проговорил толстяк, поднимаясь – чтобы меня не раскрыли, я почти ни с кем не общался последние два года. Я знаю только, что он жив.

– Хорошо, – Мэлюзина покачнулась, едва устояв на ногах и упала бы если бы Шварц не подхватил её.

Её тело было очень лёгким и каким-то холодным.

– Простите моя Королева! – проговорил он, смущённо отводя взгляд от её груди.

– Спасибо. Помоги мне. Я очень слабая сейчас, – она покосилась на всё также с глупой улыбкой, стоявшего на коленях Никиту, глаза его были устремлены перед собой, из них текли слёзы, но он даже не моргал. Толстяк перехватил её взгляд и слегка побледнел.

– Он тебе дорог? – спросила Мэлюзина, опираясь на его руку.

– Нет, Ваше Величество! Он изначально был предназначен для Вас! – поспешно отвечал Шварц.

– Хорошо. Принеси мне одежду! Не переживай за него! Я сделаю его счастливым! – сказала она, пристально глядя на Никиту.

«Прости!» – секунду помедлив, Шварц вышел, притворив за собой дверь.

– Чёрт! Я знал же, что так будет! – пробормотал он себе под нос.

Едва толстяк скрылся за дверью, Мелюзина подошла к стоявшему всё в той же позе Никите и опустилась на колени рядом с ним, её прекрасные руки обвили его шею, губы приблизились к его губам.