Он разложил полку и застелил её белой простынёй. Фрэнк не мог уснуть полночи и беспрестанно вертелся. Вскоре он укрылся одеялом с головой и уснул. Перед одной из станций, когда поезд замедлился, Фрэнка снова силой перебросило в другой мир».

Глава IV

Деградировавший мир

В конце концов, мы живём в век, когда люди уже не представляют ценности. Человек в наше время – как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают.

Р. Брэдбери

Этот мир точно не был похож ни на какие другие. Его жители то ли застряли в детстве, то ли сошли с ума. Сюда Лора прибыла в такой же странной накидке, какие были и у местных женщин. На улицах царил настоящий хаос. По вымощенным из камня дорогам на низких тележках, настолько маленьких, что в них едва мог уместиться один человек, катались здоровенные мужики, отталкиваясь от земли длинной палкой. Когда они ехали по ровной дороге, слышалось их громкое пыхтение, а когда тележка катилась вниз – смех.

Вот с пригорка мчит разваливающееся сооружение на малюсеньких колёсиках, набитое брусчаткой. Поверх камней сидит пузатенький мужик, держит в руках платок и, размахивая им по ветру, кричит: «Эге-ге! Посторонись! Едет строительный кортеж!». За ним с небывалой скоростью несётся ещё группка таких же счастливых людей, как он. Съехав с пригорка, кто-то спрыгивает со своей тележки, а кто-то нарочно врезается в своего товарища, и все они заливаются ещё большим хохотом!

Лора тоже посмеялась. Давно она не видела такого счастливого безумства.

Поодаль, в тени деревьев, девушки, стоя в кружочке, варили обед. Перед каждой из них был разведён костёр, над которым висел котелок. Всю поляну окутывал запах щей. Видимо, утром был богатый улов. Поодаль от них на траве были разложены простыни. Солнце сушило их после стирки, а они прикрывали собой растущие огурцы, чтобы те не сгорели. Если какая-то из простыней улетала, дети, резвящиеся около «сушки» бежали за ней, как за воздушным змеем, и соревновались, кто быстрее всех поймает её.