– Дело не только в бедности, – вздохнул инспектор, – мир работал на элиту, а точнее его простые смертные жители на неё работали. Цены везде настолько повышались, что людям приходилось работать на износ, чтобы как-то себя обеспечить. Всё становилось платным: образование, медицина. Плата за жильё становилась такой высокой, что мало кто мог себе позволить жить в цивилизации. Властные люди не хотели, чтобы у них было умное население, ведь какой просвещённый человек будет тратить свою жизнь на «рабство»? К тому же, начнёт ещё умник придумывать какие-нибудь новые технологии, более экологичные, менее энергозатратные, и порушится у властных весь бизнес. Поэтому, собственно, образование становилось не так легко получить.

– Это же какой-то абсурд! – возмутилась Лора.

– Однако это так, – покачивая головой и чинно шагая по заросшей травой земле говорил инспектор, – за всё приходилось платить – за свет фонарей, что стоят напротив твоего дома, за помощь полицейских, врачей. Во всём мире падала экономика, страны не могли договориться друг с другом, и люди перестали верить в то, что когда-нибудь смогут жить хорошо в цивилизации. Те, кто беднел, стали переселяться в трущобы, и вы можете себе представить? Они обретали там покой и счастье!

Лора уже ничего не отвечала, а только слушала.

– Покой! – продолжил инспектор. – Им не было нужды работать. Каждый жил в свое удовольствие. Личные дела: стирка, запас пропитания, приготовление пищи, строительство хижин перерастали в общественные. Люди становились одной большой общиной, во всем помогали другу… Они назвали свою внутреннюю политику общевизмом. Так они называют её по сей день.

– А куда делась элита? – недоумевала Лора. – Неужели она так просто отпустила тех, кто её кормил?

– Эта ситуация одна из немногих, когда бунтовали не бедные, а богатые, – усмехнулся инспектор.

– Как всё было?

– Сначала их всё это забавляло. Они считали переселившихся в трущобы чудаками. Потом, когда всё больше людей хотели найти покой и покидали город, власти стали беспокоиться. С фабрик уходили рабочие, из магазинов – продавцы, из больниц – врачи. Строители уходили с объектов и тоже переселялись в трущобы. Там из всего, чего только можно было, строили хижинки. Жители трущоб брали себе территории, которые были никому не нужны, там строили свои дома, выращивали всё, что угодно: пшеницу, ячмень, кукурузу. Рядом с хижинами они садили картошку, чеснок, морковь. Всего им хватало. Скоро обеспокоенные власти нагнали полицейских на эти земли. Те стали упрекать людей в том, что хижины построены незаконно, поля засеяны без всякого разрешения. Они требовали заплатить или вернуться в город. В трущобах недолго думали – на следующий же день вооружили группу людей и решили отбиваться от полиции. Обороняться не удалось. Хранители правопорядка подавили мятеж, некоторые хижины повредились, некоторые люди были убиты. Полицейские продолжали наведываться в трущобы, сносить хижины, но заставить людей переселиться в город так и не смогли. Тогда они решили пойти на компромисс: обещали понизить в магазинах цены, сократить налоги, вернуть бесплатную медицину и образование, но жители трущоб никак не велись на уговоры. Они уже никому не верили. Всё больше и больше людей переезжали в хижины. Остановить их было просто невозможно. В городах остались только те, кто раньше считался богатым. Они потеряли всякий источник дохода. Некоторые пытались пригласить людей из трущоб поработать у себя в особняках, обещали хорошо кормить, платить, но деньги потеряли всякую ценность, и жители трущоб не соглашались. Элита доживала свой век, выращивая картофель на своём участке, где раньше проходили вечеринки с друзьями, а их потомки уже перебирались в хижины, ближе к народу.