Вася ощутил сильнейшее желание приложить лольку лопатой по лицу. Она уже давно на это напрашивалась.

– Хватит уже обсирать людей! – потребовал он. – Нам… в смысле им и так несладко. Думаете легко быть человеком? Нихуя! Мир людей суров и беспощаден. Иногда им приходится совершать отвратительные поступки. Но люди так поступают не потому, что плохие, а потому, что их вынуждают обстоятельства.

– Опять-таки братик продемонстрировал на публику яркий пример человеческого мышления, – кивнула Агата. – У них даже поговорка такая есть: не мы говно, жизнь говно. По факту же это банальное перекладывание собственной вины на абстрактные коллективные плечи.

– Ты просто никогда не была человеком, – обиженно буркнул Вася. – Да, люди слабы. Слабы телесно, слабы духовно. Но мы… в смысле, они, терпят и превозмогают все трудности. Разве это не достойно уважения?

– Достойно что, братик? Терпение? А что в нем достойного? Особенно если учесть, что, в большинстве случаев, за этим терпением ничего не стоит, кроме трусости и пассивности. У еды на этот счет есть еще одна показательная поговорка: нас ебут, а мы не против.

Вася гневно отбросил лопату, вылез из ямы и навис над лолькой.

– Вот, значит, как? – прорычал он. – Люди, значит, говно? А что же вы, такие хорошие и умные, этим говном питаетесь?

– Братик, ты успокойся, не горячись, – попросила его Агата. – Я не утверждала, что люди говно, это ты сам ловко додумал. Люди, это млекопитающие семейства приматов. А питаемся мы их кровью и жизненной силой. Да, в них есть и говно. Но все оно сконцентрировано у них в головах. Вампиры не едят мозги, и уж подавно не кормятся их содержимым. Поэтому ты напрасно ругаешь нас говноедами. Говноеды, это люди – каждый из них считает своим долгом накормить окружающих фекалиями, плещущимися в его кочерыжке. Но вампиры выше этого. И тебе, братик, следует непрерывно гордиться тем, что ты один из нас, а не из них.

Вася громко и сердито засопел. Со стороны могло показаться, что лолька его уела. Она и сама в это поверила. Но как же плохо она знала любимого братика, и как же недооценивала его коварства. Весь этот спор был ему глубоко безразличен. На людей Васе было наплевать. Все, чего он хотел, это соскочить с работы. И перепалка с лолькой послужила для этого отличным поводом. В итоге, пока он собачился с мелкой сосулькой, Иннокентий и Яков дорыли могилу без него.

Затем трое мужчин не без труда скатили в яму цилиндр с торчащими из него окороками.

– Кто-нибудь что-нибудь хочет сказать? – спросил Вася, ладонью смахивая со лба капли трудового пота.