– Ксения, можно тебя на два слова.

Ксюша повернулась к нему и уставилась на Васю большими невинными глазами. Вся она была до того непорочной и безгрешной, что Васе стало тошно.

– Что вы хотели, Василий? – спросила Ксюша тихо, и на ее целомудренных щеках вспыхнул румянец.

Краем глаза Вася следил за лолькой. Та злобно поглядывала на них и кусала губы. Мелкую прямо распирало от желания нагадить братику по-крупному. Вася решил форсировать события. Агата могла сорваться в любой момент и испоганить ему будущее.

– Ксения, – произнес он нервно, – пойдем в кусты сношаться!

– Что? – растерялась та.

– То есть, нет, не то. Блядь, пизданул по привычке. Я хотел сказать – пойдем в собор венчаться.

Личико вампирши залила яркая краска невыносимого целомудрия.

– Василий, вы делаете мне предложение? – спросила она тихо.

– А то хуй, что ли? Его и делаю. Ну, что скажешь?

– Как я могу отказать величайшему вампиру в истории? – смущенно прошептала Ксюша. – Конечно же, мой ответ – да.

Все вокруг тут же начали поздравлять жениха и невесту и желать им всего наилучшего. Все, кроме Агаты. Та продолжала стоять в сторонке, с обидой косясь на голубков. И судя по ее перекосившемуся от злости лицу, она явно не желала им долгой и счастливой совместно-вампирской жизни.

Эпилог

Эпилог

Темное святилище, чисто убранное и украшенное подобающим образом, было заполнено кровососущим народом. Гости, почетные и не слишком, заняли все расставленные рядами скамьи. Вдоль мрачных стен, расписанных инфернальным орнаментом на тему адских мук и кровавых оргий, горели многочисленные свечи. Сквозь высокий стеклянный купол внутрь заглядывала большая полная луна.

Все вроде бы было на мази, но Вася заметно нервничал. Его встревоженный взгляд скользил по рядам гостей, но большую их часть он наблюдал впервые. Вася с радостью заметил в толпе знакомое лицо Матильды. Горничная принарядилась по случаю торжества, достав из нафталиновых закромов невыносимо траурное черное платье с заплесневелой бахромой.

Следом Вася заприметил мамашу Кровососкину, сияющую украшениями как новогодняя елка. Подобно всем выходцам из низов, будущая теща страдала полным отсутствием вкуса и чувства меры, а так же испытывала болезненную тягу к публичной демонстрации своего финансового успеха. Вася этого не осуждал. Будь у него до жопы бабок, он бы только и делал, что ходил и хвастался перед нищей чернью, купаясь в сладких лучах бессильной черной зависти, бездарно маскируемой смесью восхищения и холуйства.

В толпе гостей мелькнула бледная и мрачная рожа Анатоля Гемоглобинова. Вася нарочно пригласил этого мажора. Во-первых, с целью публично оного унизить, прямо-таки в говно втоптать при всем честном народе, а во-вторых, начистить ему рыло, без какового ритуала не обходится ни одна уважающая себя свадьба.