– Да, пожалуй.

Я потянулась к нему, вдыхая его запах.

– Но… Ты мог бы остаться здесь. Работа всегда найдется, а когда вернется папа… Я знаю, он тебя ценит. И даст нам свое благословение, если…

Я умолкла, боясь излить ему свои смутные надежды, все то, о чем я мечтала целую зиму. Моя рука в его руке. Красивое платье и пара колец. Собственный домик, в котором мы будем просыпаться по утрам, с каждым днем все сильнее влюбляясь друг в друга.

Я почувствовала тяжесть его взгляда, но не смела поднять на него глаза, опасаясь, как бы он не прочитал все эти нежные, личные мысли, переполнявшие меня в эту секунду.

– Если бы все было так просто.

– А почему не может быть просто?

– У меня есть кое-какие дела…

– Дела? – эхом отозвалась я.

Он переступил с ноги на ногу.

– Долги, по которым нужно расплатиться.

– Долги? – не унималась я.

Мне казалось, что мы давно оставили позади расплывчатые ответы и недомолвки. Мне казалось, что он наконец начал открываться мне. Мне казалось… Мне много что казалось.

Он зарычал от досады, запустив пятерню в волосы:

– Есть вещи, которыми я не могу с тобой поделиться.

– Почему?

– Потому что ты мне нравишься! – Эти слова вырвались из его груди, точно пушечное ядро. – Потому что я чувствую, что влюбляюсь в тебя все сильнее, и мне невыносимо думать, что я скажу что-нибудь не то и ты начнешь хуже ко мне относиться.

– Это невозможно.

– Возможно. И очень легко. А я этого не хочу. – Он закрыл глаза и потер переносицу, прогоняя головную боль.

– Почему ты все время так делаешь? – вырвалось у меня раньше, чем я успела осознать подступившие к горлу слова. – Ты умеешь вести себя непринужденно и очаровательно, но как только речь заходит о чем-то важном, как только от тебя требуется сказать правду о себе, ты уклоняешься и прячешься за ничего не значащими ответами. Это бесит. Мне кажется, будто я совсем ничего о тебе не знаю, Уитакер, – сказала я, остро сознавая всю иронию этих слов. – Ничего настоящего. Ничего существенного.