Все склонили головы, когда пастор Брайард начал читать молитву, прося Господа помиловать душу старой вдовы Маллинз и принять ее на небеса. Сейди начала ерзать, я сложила ее ладошки для молитвы и, не удержавшись, покосилась на Ребекку.

Я не видела ее несколько месяцев, с тех самых пор, как они с Саймоном заявились к нам в дом и начали сыпать обвинениями. Судя по любопытным взглядам, которые на них бросали окружающие, с ней вообще никто не виделся. Широко расставленными пальцами она обхватывала возмутительно огромный живот, как будто пытаясь примять его, чтобы сделать не таким заметным. Видимо, ей непросто было выносить тяжесть чужого внимания.

По крайней мере, здесь не было Сэмюэля, который усугубил бы ее неловкость. У половины коров Джудда Абрамса начались роды, и, похоже, мой брат не устоял перед обещанными за работу деньгами. Утром Мерри сходила на ранчо и попыталась уговорить его пойти с нами на похороны. Старая вдова Маллинз всегда любила Сэмюэля, а на шестнадцатый день рождения даже подарила ему один из своих драгоценных платков: на нем были вышиты его инициалы в окружении желтых нарциссов. Сэм только презрительно фыркнул, когда Мерри предложила ему покинуть ранчо хотя бы в этот день, чтобы почтить память старушки.

После короткой проповеди пастор пригласил всех желающих поделиться воспоминаниями о покойной. Несколько стариков по очереди вышли вперед и рассказали случаи из жизни, доказывавшие, что вдова обладала добрым нравом и удивительно острым языком.

– Вы тоже должны сказать, – шепнула я Эзре.

Он сидел с другой стороны от меня и постоянно поправлял воротничок, как будто тот ему жал.

– Я все равно не знаю, что говорить.

Он снял очки и принялся протирать их, а тем временем вперед направилась Кора Шефер.

– В детстве вы с моим отцом постоянно играли у нее в доме, – сказала я Эзре, вспоминая папины рассказы о том, как они целыми днями потешались над ней, когда она еще не была вдовой. – Вы вечно подшучивали над бедной женщиной, устраивая розыгрыши, но она только смеялась. Как в тот раз, когда вы принесли ей пирог.

Эзра приподнял уголки губ, вспоминая тот случай.

– А на самом деле это была банка с пчелами, прикрытая тряпкой. – Я помедлила. – Папа сказал, что они вас всего изжалили.

Тот кивнул:

– Нам, дурачкам, тогда казалось, что это ужасно смешно.

– Вот только… – Я задумалась, почувствовав, что упускаю что-то важное. Судя по папиному рассказу, Эзру столько раз ужалили в пятую точку, что на следующий день он не мог сидеть. – У вас же аллергия на пчел, разве нет?

Эзра застыл. Улыбка никуда не делась, но в глазах появилась какая-то настороженность.