Когда раздался второй, гораздо более громкий голос, я резко остановилась, схватившись за перила.

– Я понимаю, что ты не хочешь волноваться, но дело не только в том, чего мы хотим, Уильям.

Нет.

Нет, нет, нет. Это не могло быть правдой.

Какая-то часть меня хотела развернуться, бежать вверх по лестнице, зарыться под одеяло и забыть этот голос, как дурной сон. Это было заманчиво, но об этом не могло быть и речи.

Я уже не была той слабой девочкой, которую шпыняли туда-сюда, как шахматную фигуру. Я ворвалась в тюрьму, нашла своих биологических родителей и раскрыла ложь Нерона. Были люди, которые помогали мне. И стало ясно, что этот момент рано или поздно наступит.

Тессарект был не особо большим городом.

Только какого черта этот сукин сын делал у нашей двери?

Был только один способ выяснить это.

Прежде чем успела передумать, я поспешила вниз по лестнице.

В следующее мгновение снаружи прогремел гром, и молния осветила гостиную и половину коридора.

Уилл стоял спиной ко мне у входной двери, в одних боксерах и футболке. Я не могла разглядеть человека, который стоял перед ним, но мне это было не нужно. Лицо Нийола навсегда запечатлелось в моей памяти.

– Что ты здесь делаешь?

Уилл повернулся, чтобы посмотреть на меня. Почему он выглядел таким потрясенным? Он беспокоился, что я снова слечу с катушек?

У меня не было времени ломать над этим голову. Одно дело было увидеть Нийола на расстоянии или столкнуться с ним в каком-нибудь безумном видении, но совсем другое – встретиться с ним лицом к лицу.

Его черные, мокрые волосы падали ему на плечи. Капли дождя висели на темных ресницах и жемчужинами стекали с его губ.

Он не казался ни капли удивленным, когда я шагнула вперед, и наши взгляды встретились.

Невольно мой желудок сжался. Я проклинала свое предательское сердце, которое начало быстро биться. Уилл не должен был даже на секунду предполагать, что мои чувства к Нийолу сравнимы с тем, что разделяли мы.

– Ты выглядишь потрясающе.

Одним махом нервозность исчезла. Вместо этого по моему телу пробежала неконтролируемая ярость. Как он мог осмелиться, как он мог стоять здесь и…