Встал Никита Кузнецов:

— Ольга Омельченко.

— Еще будут предложения? — спросил Грабаров.

Никто не ответил.

— Кто за то, чтобы избрать первым секретарем Центрального комитета Рабочей коммунистической партии Омельченко Ольгу Антоновну?.. Счетная комиссия, прошу работать... Восемнадцать... Спасибо, прошу опустить... Кто против? Ни одного. Кто воздержался?.. Шесть... Спасибо... Решение принято. Ольга Антоновна, я вас поздравляю, это высокое доверие и высокая ответственность. Уступаю вам место как представитель старшего поколения представителю нового поколения.

Под аплодисменты членов ЦК Оля, немного неуклюжей из-за своего положения походкой, но при этом демонстрируя уверенность, с высоко поднятой головой, зашла за стол президиума и встала по центру.

— Спасибо, товарищи, за доверие. Клянусь вам, что я продолжу дело Михаила, — грустно взглянула на один из двух траурных портретов, висящих на стене за столом. — Мы все вместе продолжим его дело. Это будет ему лучшей памятью... Есть предложение сформировать президиум ЦК...

В президиум, как и планировалось, вошли наиболее активные члены команды покойного Омельченко.

Пленум продолжался недолго. В фойе членов ЦК ждали остальные делегаты съезда, активисты РКП, гости, в том числе из ЕКП, отныне союзной во всех смыслах, можно даже сказать, братской партии. Последовали рукопожатия и радостные поздравления...

Минск, 1 марта 2020 года

В просторной трехкомнатной квартире полковника КГБ Григория Дашкевича и его жены Надежды Кирилловны собралась вся большая семья — сыновья Саня и Максим, со своими женами, Ирой и Наташей. Еще жена Дениса — Вика, переехавшая недавно из Москвы, после той страшной трагедии. И, наконец, отец Наташи, профессор Егор Огарёв, и мама Алла Михайловна, начальник отдела в БелТВ. У Иры родителей не было — погибли в автокатастрофе в конце двухтысячных, и она выросла в детдоме.

Сели обедать за стол.

— Как Денис? — первым делом спросил у Вики Григорий Валентинович.

— Утвердили обвинительное заключение, передали в суд.

— Будете ходатайствовать о суде присяжных и вообще по максимуму бороться? — спросила Надежда Кирилловна, судья одного из минских райсудов.

— Нам дали понять, что его осудят так или иначе, состав преступления в любом случае налицо. На присяжных решили не настаивать, вину признаёт частично. По УК особого порядка тут не положено, но всё равно это должно смягчить участь. Задача защиты, конечно, — переквалифицировать, чтобы кровную месть хотя бы убрали.

— Ясно... — протянул полковник. — Жуткая история. У нас такое давно вообразить невозможно. Как вы там жили, просто не представляю.