— Скорей бы все эти дела закончить — и в Лондон, на свадьбу... — протянул Влад.
— Угу...
— А хорошо съездили сегодня, пап...
— Хорошо... — согласился отец.
...Днем генералы посетили полигон Росгвардии в Балашихе, где им продемонстрировали работу новой модификации бронемашины «Каратель» и технику разгона протестующих с применением водометов и огнестрельного оружия.
— ...Впрочем... Зачем всё это? Давно уже нет никаких массовых протестов, разве что после выборов, — произнес начальник КОКСа. — Хотя, не скрою, это зрелище доставляет подлинное наслаждение.
— И не будет, — весело засмеялся Скворцов. — Уже никогда не будет. Это просто так, на всякий случай, крайняя мера. Биомасса приведена к полнейшему повиновению. Простейшие теперь даже помыслить не смеют о том, что власть делает что-то не то. И это только начало. Когда мы их массово потащим под иглу, когда будем выковыривать из домов и гнать пешком на десятки километров в лагеря, то уровень повиновения достигнет полного абсолюта. Бузят, как известно, избалованные, прикормленные, разнузданные. Как на Украине до победы Евромайдана. Как в Белоруссии в прошлом году. А те, кого заворачивают в колючую проволоку, кого освежевывают и разделывают... Те послушны и смирны как никто другой. Да, пап?
— Да, милорд! — весело ответил начальник КОКСа. — И всё же здорово! Какая мощь! Какая сила! Власть!
— Власть! Власть! Власть! — произнес, смакуя это слово, генерал-лейтенант. — И она — в наших с тобою руках...
Отец и сын расслабленно сидели и смотрели, как на шесте немного поодаль извивается под негромкую музыку нагая Катя-лоли.
Беляков-старший, заглушая тихую мелодию, вдруг затянул:
Четвертые сутки пылают станицы, По Дону гуляет большая война. Не падайте духом, поручик Голицын, Корнет Оболенский, налейте вина.
Сын начал подпевать:
Где-то их тройки проносятся к «Яру»,