— Рит, это просто вбросы и грызня за освоение огромных средств, пока есть такая возможность. Не обращай внимания, — отмахнулся Федор.

— А закон об обязательной эвакуации и новые МЧСовские ГОСТы? Ну, там, где два квадратных метра на человека, отделение детей от родителей, пешие марши по пятьдесят километров в день? Тоже вбросы? Это же официально...

— Просто формальность, обновление документации, которое решили использовать как инструмент психологической войны и нагнетания напряженности в обществе...

— Думаешь? Ну-ну... Поживем — увидим... Только, боюсь, ... придет внезапно для нас. Раз не внемлем предупреждениям...

У Оли зазвонил телефон.

Представитель больницы, где лежала в реанимации Зинаида Ивановна, сообщила, что сегодня она скончалась.

— Нет больше мамы... — сказала Омельченко и заплакала. — Нет. Они убили ее. Убили. Сволочи. Будь проклят этот режим. Это маньяки! Садисты! Фашисты!

Закрыла лицо руками.

— Мои глубокие соболезнования, — печально сказал Галкин.

Маргарита, сидевшая рядом, положила ладонь ей на плечо.

— Держись, Оль. Рано или поздно они ответят. За всё ответят. Надо максимально широко про это разнести... Будут, конечно, пытаться замять, замолчать — но надо...

— А потом, через полтора века, потомки наши, все такие в белом, будут жалостливо вздыхать — а за что, мол, их на фонарях вешали, на баржах топили, в подвалах и на стадионах стреляли? Может, как-то помягче надо было бы, погуманнее? — с горьким сарказмом произнесла Вероника.

Москва, 23 апреля 2021 года

Предсвадебный банкет офицеров КОКСа был в самом разгаре.

Отец и сын Беляковы расположились во главе стола.

— Выпьем за Владислава! — сказал генерал армии. — Он сделал замечательную карьеру благодаря своему уму и профессионализму! Он стал моей правой рукой! И вот теперь в его жизни волнующее событие — он, наконец, женится, создает семью! Будет серьезным человеком! Поздравляю! И желаю продолжения рода!

Все засмеялись.

— Спасибо, товарищ генерал армии! — весело откликнулся Скворцов. — Буду стараться!