Некромантия защищала её от насильника. Поэтому её магия проснулась так рано – в тринадцать лет; поэтому Кори с ней так трудно сродниться – тёмные маги, пробуждённые насилием и смертями, порой теряют врождённую склонность и становятся некромантами. Иногда гениальными, как Киара Блэр; иногда посредственными, как она сама… Суть одна: их обоих извратили, испортили, а виной всему – чьё-то скотство.

– Я плохо помню тот день, – произнесла она уже твёрже, чувствуя, как под ледяной бронёй наркотического дурмана плещется злость, – но точно могу сказать, что это была самозащита. Я убила Даэрро? Да вот и славно. Он был гадким мальчишкой, который непременно вырос бы в мерзавца вроде вас. Гореть ему в геенне тысячу лет!

Кори ожидала новой пощёчины, однако её не последовало.

– Насилие неприемлемо. – Её собеседник неспешно пригубил душистого золотого вина с таким видом, точно они обсуждают погоду, хауфов или оружие. – Однако мой сын не совершил насилия. Возможно, пытался, но не совершил. А это значит, убивать его ты не имела права. Твоему отцу пришлось уплатить цену… этой ценой стала ты. Вернее, твоя магия смерти.

Кори пренебрежительно скривила рот. Под слоем льда колыхнулись застарелые обида и ярость.

– Небось был рад, что легко отделался.

Воитель снисходительно рассмеялся и покачал головой; оплетающая его рога алмазная цепь тяжело дрогнула, охотно ловя свет и переливаясь мельчайшими осколками радуги.

– Подростки, – хмыкнул он наконец, – сплошь эгоизм и больное самолюбие. Ты и вообразить не можешь своим крохотным умишком, сколь дорога и важна ты своему отцу. Этот надменный выскочка Оружейник едва не в ногах у меня валялся, просил не забирать его сокровище, дитя от айрш’энсайр, самую любимую дочь. – На чеканном лице проступило презрение и явное непонимание, как вообще можно любить кого-то. Тем более слабую девчонку не с теми рогами. – Я бы ему не уступил, даже если бы захотел. Твоя магия убила Даэрро – значит, магией ты и расплатишься.

Кори, пришибленная свалившимися на не-те-рога откровениями – так отец не по своей воле продал её дому Шамрэтеар! – даже съязвить как следует не могла. Только и вышло, что напомнить:

– Моя невинность, без того весьма сомнительная, утеряна безвозвратно.

– И это печально, – удручённо вздохнул глава Второго Дома. – Но получить твою силу можно и другим способом. Придётся вспомнить заветы предков. Либо ты силён, либо…

…съеден.

Кори гулко сглотнула и чуть поспешно схватилась за кубок.

– Этот ритуал строго запрещён. Властитель покарает вас.

– О, я ему не скажу, если ты не скажешь. – Воитель подмигнул, что совершенно не вязалось со строго-вычурным образом огненно-золотого идола, и поднялся из-за стола. – Необходимо подготовиться к нашему особому вечеру. Надеюсь, ты извинишь меня, Лиоки? Прекрасно. Насладись едой, потому как это твой последний ужин.