Чуть пошатываясь, Сэм вылезла из-за стола.

— Жди меня на улице. Я в сортир и погнали.

Кортес, как всегда, одобрительно хохотнул:

— Покажи ему высший пилотаж, Сэмми! Пусть знает, что такое девочки с Юкона! И обязательно снимай на камеру, можно даже крупным планом!

На улице стояла глубокая ночь. Сэм недоуменно взглянула на часы — и впрямь половина первого. Это сколько ж они сидят? Приехали как будто часа в три…

— Блин, и что ты мне не сказал, что тут уже темно? Надо фотик у Лемура долгануть, мой же в потемках ни фига не видит!

— Да хрен с ним! — махнул рукой Зигги, усаживаясь в седло Харлея.

И Сэм подумала, что ведь, в сущности, да, едут-то они явно не ради созерцания пейзажа. Хотя можно бы тогда уже и сразу прямиком в мотель, чего малолетками прикидываться! Может, мы туда и едем?

Однако похоже, что Зигги все же рулил куда-то за город: асфальт довольно быстро закончился и под колесами, как смятая фольга от шоколадки, зашуршала мелкая щебенка. Сидеть на пассажирском месте было чертовски непривычно, и по-своему захватывающе — вверять себя чужой воле, следовать за желанием другого. Блеклый свет уличных фонарей быстро остался за спиной, и только блуждающее огненное око мотоцикла указывало путь. Минут через десять впереди глянцево блеснуло что-то похожее на оторванный лоскут неба — край земли. Дохнуло влажной прохладой, щебенка сменилась крупным булыжником и пылью, белесая взвесь окутала байк душным облаком, от дикой тряски заклацали зубы во рту…

Зигги затормозил внезапно и жестко, точно одним махом горло перерезал. Свет фары выхватил отвесный берег известнякового карьера и черную жижу воды, походившую на пролитое отработавшее масло. Над густо поросшими драной мочалкой кустарника склонами плавал обломок желтой, будто голландский сыр, луны.

— Ну как? — выдохнула Сэм, следом за своим беспечным ездоком слезая со спины чоппера.

И только теперь поняла, что с Зигги-Вервольфом уже давненько что-то не так. Фигура, позади которой она сидела, выглядела как-то по-другому: точно раздвинулась в плечах и усохла в талии. Да и кожаной жилетки на нем больше не было, и когда снять-то успел? Только четко очерченные контуры мускулов и серые разводы волос по всему телу, точно собачья шерсть. Конечно, во всем могло быть виновато пиво и… что там она еще пила после пива? Кажется, бурбон. А может и не только…

Сутулая широкоплечая фигура неспешно обернулась, сверкнув злым грязновато-желтым пламенем звериных глаз:

— Пр-р-р-риехали, кр-р-р-рошка. Тепер-р-р-рь можно и пор-р-р-развлечься. На пр-р-р-рощание.