– А вам какой пришлось сдавать экзамен? – спрашиваю я Гая. – На какую вам пришлось идти жертву?

Но Гай только головой качает:

– Мой выбор был моим собственным. Как и твой.

Я смотрю в глаза пленнику и вижу страх. И тут же на меня накатывает собственный страх. Я в ужасе – не от него, не от волшебства и даже не от Гая – от себя. Неужто я серьезно раздумывала об этом? Неужели я упустила из виду то, что действительно важно, настолько, что готова убить в корыстных целях? Бронн был совершенно прав. Мне нельзя доверять волшебство. Я слишком его жажду. Оно слишком мне нужно. Если я перешагну эту границу, возврата не будет. Волшебство поглотит меня, и все, что я говорю, чтобы убедить себя в обратном, просто вранье.

Но я слышу, как оно ревет внутри меня, разгневанное тем, что ему отказали в свободе.

– Нет, я не стану убивать без причины.

Я чувствую себя точно так же, как тогда, когда отказалась убивать при посвящении. Но тогда я сразу поняла, что никогда на это не пойду. Как же низко я с тех пор пала! И тем не менее. Я не стала убивать ради Адлера. Не стану и ради Гая.

Гай даже не пытается скрыть разочарование.

– А я-то думал, ты хочешь стать волшебницей. Раз ты Гадюка – ты должна уметь делать то, что необходимо.

Его замечание задевает за живое. Он не первый, кто обвиняет меня в малодушии. Но убийство этого человека не служит никакой иной цели, кроме потакания моим собственным эгоистическим устремлениям. Я не пойду на это.

– Да, я хочу быть волшебницей, – отвечаю я с надрывом в голосе. – Я убила того, кто воспитал меня, так что не говорите, будто я не умею делать то, что требуется. Но, убив его и еще дюжину других, я не смогла вернуть к жизни ни единого. К чему эта бесполезная смерть? Ради эксперимента?

– Именно! А как иначе совершаются открытия? Ты ведь с удовольствием испытывала свои силы на крысах.

– Как вы можете сравнивать кухонных крыс с жизнью человека!

– А что в этом такого? Это всего лишь естественное движение вперед. Всегда приходится чем-то жертвовать, Марианна, всегда. Настало время и твоей жертвы.

Жертва. Всякий раз, когда я слышу это слово, у меня начинает больно покалывать кожу. Я знаю, что наступит время, когда мне придется на нее пойти. Но не сейчас.

Я качаю головой:

– Мне жаль, Гай.

Он вздыхает:

– Мне тоже.

И без предупреждения взмахивает ножом и перерезает глотку несчастному.