Хона разожгла костер с помощью кресала и сухой травы, распотрошила тушки грызунов, содрала с них кожу, нанизала жалкие кусочки мяса на палку и как следует их зажарила. Приготовив завтрак, она разбудила Юла.

Еще было раннее утро, когда беглецы покинули высотку. До речки они дошли без происшествий. Вокруг пели птицы, но как-то совсем по-другому, нежели вечером. Более радостно, без печальных ноток. Путники быстро отыскали плот, спустили его на воду и отправились вниз по течению.

Когда они оказались в Пагуби, вдруг поднялся ветер. Многоэтажки снова огласили скорбным воем заброшенный город, предостерегающе зашелестела листва на деревьях, заколыхалась бёрн-трава и рогоза, указывая путникам путь на запад, к морю.

— Видишь, — тихо, но отчетливо проговорила Хона, — Ростов прощается с нами. Сила клятвы побратимства заставила его замолчать на целую ночь и принести в жертву нашему союзу гигантский дом предков! Ведь от нас вчера исходило великое колдовство!

Юл лишь пожал плечами. Колдовство, так колдовство. В жертву, так в жертву. Чего уж тут спорить. Все равно бесполезно.

Гексаграмма 50 (Дин) — Жертвоприношение

Чем достойнее цель, тем большим можно ради нее пожертвовать

Еще долго беглецы плыли под утробный вой полуразрушенных домов древних. Лесные заросли скрывали многоэтажки, а порой домов предков и вовсе не было видно, но от низкого гула, навевающего тоску и беспричинный страх, никуда нельзя было деться.

Вой стал стихать только тогда, когда путешественники миновали огромный мост, который оказался на удивление целым. Он стоял на высоких толстенных опорах, только в нескольких местах балки были слегка погнуты, а идущие от них к полотну ржавые фермы поражали своей стройной и однообразной симметричностью.

Хона убедила Юла подплыть к самой массивной опоре, чтобы дотронуться до нее. Парень опасался, как бы напарница не начала бравировать, прыгать на плоту и орать кричалки, как это она сделала вчера, но девушка, коснувшись столба, лишь удовлетворенно хмыкнула.

Когда Ростов оказался позади и жутковатый вой стал почти не слышен, Хона принялась рыбачить. Перед тем как покинуть высотку, девушка поймала еще парочку полевок. Их-то сейчас она и использовала в качестве наживки. Ведь костер на плоту из пластиковых поддонов и бочек не разведешь, а сырыми мышей есть нельзя, зато рыбу — можно. У байкерши в суме имелся набор: сухая и крепкая лиана, вытянутый в длину камешек в качестве грузила и костяной крючок. Привязав лиану к березовой ветке, прикрепив грузило и нацепив часть тушки на крючок, девушка забросила удочку. Рыба мучительно долго не ловилась, и, наконец, когда первый отчаянно бьющийся окунь, которого девушка назвала "чикомасом", был извлечен из воды, ребята вскрикнули от радости.