Так они и плыли продолжительное время под жутковатый вой душ предков, живших когда-то в Ростове и умерших от безумия. Кочевники и их преследователи проследовали мимо двух высоких покосившихся столбов, покрытых до самых вершин зелеными склизкими водорослями, миновали дряхлый, сильно прогнувшийся в середине мост, который, казалось, вот-вот обрушится. И, наконец, проплыли мимо еще одного моста на толстенных опорах с поржавевшими, но вполне годными на вид фермами.

Вой мертвых стал постепенно стихать, а дикари почему-то отказались от погони, развернули свои лодчонки и поплыли обратно, в сторону города.

— Видать для них запретная территория начинается там, где для нас заканчивается, — сделал вывод Ури.

— Нам надо спешить, — сказал Неп, — мы и так сильно отстали. Эта лодка быстроходней плота, у нас есть шанс догнать Хону и этого мерзавца до моря.

— Что-то я себя хреново чувствую, — медленно произнес предводитель Дэнджеров, — это души умерших малость истощили меня своим воем. Ты разве не ощущаешь упадок сил? Да и для арбалета осталось всего три снаряда…

— Я не узнаю тебя, Ури, — Неп насмешливо сощурился, — ты пытаешься отлынуть от погони?

— Да нет же! — Громоподобный сделал неопределенный жест рукой. — Это… это смерть Вира на меня так действует… наверно, она. Да и Рекс, сказал, что мальчишка и моя Хона… в общем, неважно, ты прав, такое поведение недостойно президента клана. Плывем! Догоним их! Мне нужна моя дочура.

— А мне — чаша Скальпеля Косноязычного, — добавил Неп.

Байкеры гребли что есть мочи. Ветер, иногда усиливающийся, иногда резко слабеющий, помогал кочевникам, дул им в спину. Ури ощущал дискомфорт в боку. Рана, оставленная костяным гарпуном, была несерьезной, но весьма болезненной. Тем не менее, Ури старался держать темп.

Однако после полудня река начала петлять, и ветер, сделавшись почти ураганным, изменил президентам, превратившись из союзника во врага. Он то хлестал по затылку, то бил в лицо, то налегал на левый бок, так и норовя перевернуть лодчонку. Бешенство стихии не испугало, но, наоборот, возбудило в байкерах ярость и жажду идти наперекор. Все та же формула "жить вопреки", завещанная предками, возобладала над всеми остальными установками.

Не такие уж и большие, но злые и жесткие, потемневшие от гнева волны беспощадно избивали долбленку, которая, несмотря ни на что, настойчиво шла вперед.

Неистовствующие байкеры неустанно работали веслами. Заворачивая в очередной изгиб, они прошли мимо небольшого острова, заросшего деревьями. Пройдя излучину, кочевники вдруг оказались на распутье. Русло Пагуби раздваивалось.